Этой войны не должно было быть – подсказывала банальная логика и понимание функционирования инстинктов самосохранения. «Ты рассуждаешь правильно, но в трехмерной системе координат», — говорил мой приятель, к мнению которого я стараюсь прислушиваться и которого уважаю за неординарные интеллектуальные способности. «А теперь представь себе геополитику в четырехмерном пространстве. Мы настолько углубились в постмодерн, что можем позволить себе преобразовать Декартову систему в какую-нибудь иную. В школе нам объясняли: в трехмерном пространстве человеку для того, чтобы вывернуть наизнанку перчатку, придется проделать массу манипуляций. В четырехмерном она выворачивается, как только вы ее перевернете. Парадокс? Но тот же парадокс следует из четырехмерной геополитики: для того, чтобы минимизировать последствия кризиса, необходимо инициировать войну».
То, что мы живем в условиях извращенной логики, требует и иного подхода к пониманию процессов, происходящих в мире. Война России против Украины (или как ее называют в самой РФ, «специальная операция») не может рассматриваться в отрыве от общемировых процессов. Свести все к тому, что «Россия просто хочет поработить Украину» или к банальной формуле покойного Збигнева Бжезинского «Без Украины не может быть возрождения Российской Империи», это значит примитивизировать процесс. Абсолютно понятно желание поставить Украину во главу угла политической драмы, разыгрывающейся на наших глазах прямо в Центральной Европе: война для нас – это объективная реальность, и она дана нам в конкретных ощущениях. Но на самом деле война – это экстраполяция более глобальных процессов, в которые сегодня погрузился мир. То, что вчера казалось невероятным (я также принадлежал к тем, кто считал, что Путин не рискнет развязать войну), сегодня кажется закономерным. А осознание закономерностей позволяет перейти к моделированию будущего.
Постулаты войны
Первый и главный постулат: русско-украинская война – это первая война эпохи неоглобализма, первый отголосок процесса распада монополярного мира, первая война, в которой определились кандидаты на роль новых гегемонов. Украина стала лишь точкой пересечения интересов крупных игроков, делящих мир и не стесняющихся возводить новые стены и барьеры. В этом смысле для России и для Западного мира принципиально важно доказать друг другу не столько право владения Украиной, сколько продемонстрировать объем претензий и возможности их реализации. Россия требует признания за нею права на равных с Западом вершить судьбу стран и регионов (никто же не осудит США за бомбардировки и последующее расчленение Югославии? Россия пытается действовать симметрично и точно так же – по беспределу, искренне удивляясь, почему в ее случае начинает действовать принцип Quod licet Jovi, non licet bovi. И почему ей западным миром уготовлена судьба «bove» (быка), а не «Jovе» (Юпитера). Прочему Соединенным Штатам можно терроризировать мир, а России – нельзя?
В свое время и Испано-американская война 1898 года, и Англо-бурская война 1899 – 1902 года, и ряд других военных конфликтов, имевших место на переломе веков, ознаменовали собою наступление эпохи империалистических войн, но ни одна из них не была составной частью Первой мировой войны. Они только лишь свидетельствовали о том, что старые институты сдерживания не действуют, новые не разработаны, аппетиты гегемонов растут, в мире начинается борьба за перераспределение ресурсов. Практически те же процессы мы наблюдаем и сейчас: только в борьбу вступают не империи, а глобальные структуры — государства-гегемоны и аффилированные с ними транснациональные корпорации. При этом глобализм 20-х годов XXI века в корне отличается от глобализма конца ХХ века: в первую очередь тем, что тридцать лет тому назад мир стремился к монополярности, а сейчас речь идет о распаде монополярного мира, увеличении количества глобальных полюсов и о конфликте между ними. Поэтому и говорим о первой войне эпохи неоглобализма.
Второй постулат: русско-украинская война не началась 24 февраля 2022 года. В этот день началась вторая стадия войны, длящейся начиная с весны 2014 года и детерминантом которой стал Майдан. Потеря Крыма, сепаратистские тенденции на Донбассе, авантюра Стрелкова, «Русская весна», Дебальцевский и Иловайский котлы, Первые и Вторые Минские договоренности, авантюра Порошенко с Донецким аэропортом, экономическая блокада Донбасса, «минский пинг-понг» и попытки заморозить конфликт – все это история первой стадии войны, которая носила региональный характер, практически не влияя на ритм жизни большей части Украины. 24 февраля началась вторая стадия, когда Россия вместо поддержки своих прокси на Донбассе пошла на откровенный шаг и ввела свои войска в Украину. В 2014 году Россия пыталась играть в игру «нас там нет и вообще докажите нашу причастность». В 2022 году маски стали необязательны – как медицинские, так и политические.
Это же касается других участников всемирного маскарада. Маски сняла не только Россия. Маски снял и Запад, который столько лет взращивал в украинцах веру в надежную защищенность и в причастность к единому политическому пространству. Украинцы поверили, что могут в ближайшей перспективе стать членами НАТО и ЕС, и даже записали это в преамбулу Конституции (перечеркнув этим самым базисный принцип внеблоковости, на котором строилась архитектура суверенитета Украины на заре 90-х годов). Конечно, те, кто инициировали изменения в Конституцию в самом начале 2019 года, действовали как отъявленные подлецы, откровенно жонглируя понятиями и категориями, и при этом понимая, что никакое НАТО Украине не светит. Но для того, чтобы это осознать на основе практического опыта, Украине пришлось пережить глубокое разочарование: Запад фактически умыл руки, оставив Украину наедине с Россией.
Голоса тех, кто сегодня кричат: «Нет, нас не кинули! Посмотрите: Запад вводит санкции против России, размещает наших беженцев и дает нам оружие!» — смешны и нелепы. Так ведет себя обманутая женщина, которая сквозь слезы говорит: «Все равно он хороший! Он обязательно вернется! Он даже смску на Восьмое марта прислал! Я все равно буду его ждать – до конца жизни!». У более-менее здравомыслящей части общества понимание истинной сути и природы Запада уже сформировалось, и Украина в эту концепцию не вписывается. Именно поэтому повторное декларирование внеблокового статуса и отказ от членства в НАТО с точки зрения украинского политического руководства может стать наименьшей уступкой России при поиске компромиссного решения по результатам войны. Более того: это будет одновременно и уступкой Западу, который не очень-то и горел желанием видеть в НАТО Украину.
Отсюда третий постулат: Украина может в нынешней войне надеяться только на собственные силы, получая от Запада только военно-техническую и моральную помощь. Понимая, что война России против Украины – это вызов, Запад не спешит принимать его. С точки зрения Запада, локальный конфликт между Украиной и Россией не должен перерасти в Третью мировую войну. Заявление Джо Байдена о том, что конфликт не должен покинуть пределы Украины, показательно во всех смыслах.
Критерии эффективности
Конечно, с точки зрения украинцев то, что происходит на территории Украины – трагедия апокалиптических масштабов. Но с точки зрения европейского обывателя – очередной региональный конфликт вблизи их границ. Да, разрушительный, да, с огромным количеством беженцев. Но их пока это мало касается. Им это мало угрожает. Почти как войны на Балканах в 90-е годы прошлого века. Да, есть страх перед Россией как перед опасным и непредсказуемым соседом. Но если придется пожертвовать Украиной ради умиротворения этого соседа – многие европейские политики не остановятся перед подобным шагом, как в 1938-м Даладье и Чемберлен не остановились перед умиротворением Германии за счет Чехословакии.
К тому же следует различать заявления политиков и настроения общественности, а также готовность принимать беженцев из Украины и готовность жертвовать собою за национальные интересы этих самых беженцев. Политика – вещь очень циничная и прагматичная. Запад базируется на демократии, а уязвимость демократии состоит в том, что она базируется на общественном мнении и процедурах. В частности, одной из таких процедур является политическая конкуренция, которая напрямую зависит от того, насколько та или иная политическая сила соответствует запросам общества, общественному мнению. Когда наши политики говорят: «Весь мир с нами!», — это значит, что на нашей стороне а) официальные заявления политиков; б) бизнес-интересы западных транснациональных корпораций; в) геополитические интересы 1 – 2 государств Запада, которые подключают для защиты Украины СМИ, топовых экспертов и действующих политических функционеров. Это, конечно, приятно слышать, но все это малоэффективно. Путин вряд ли испугается решения Международного суда ООН или других международных институтов. Но ведь нам приятно: о нас помнят, нас поддерживают.
Проблема нынешней войны в том, что ее исход сложно решить дипломатическим путем. С точки зрения России нет критерия, который позволил бы судить об успешности или неуспешности войны. Что считать успехом «специальной операции»? Контроль над всей территорией Украины и смена режима в Киеве? Очень затратно, дорого, непредсказуемо. К тому же Россия изначально заявляла, что ни оккупация территории, ни смена власти в Киеве в ее планы не входит. Уничтожение украинской группировки на Донбассе с расширением территории «ДНР» и «ЛНР» вплоть до административных границ Луганской и Донецкой областей по состоянию на 1 января 2014 года? Перекраивание Украины по боснийскому варианту (сложная федеративно-конфедеративная форма с мандатом на внешнее управление)? Отказ Украины от перспективы членства в НАТО? Сухопутный коридор на Крым? Все это – полумеры, и завершение войны в любой данной точке даст повод скептикам заявить о провале операции и о проигрыше Путина. Другое дело, что Путину плевать, что о нем скажут на Западе – ему важно, чтобы победа была засчитана самими россиянами.
То же самое касается Украины. В войну она вступила государством с почти нулевой субъектностью, зависимым от США и Великобритании практически во всех сферах общественной жизни. При этом те же США и Великобритания на протяжении длительного времени использовали Украину как триггер в своих отношениях с Россией, а Россия всячески давала понять, что не откажется от Украины как от государства, входящего в сферу ее потенциальных интересов. Сегодня Владимир Зеленский не может пойти на завершение войны без дополнительных консультаций с Великобританией и США, и этот фактор усугубляется еще и той особенностью, что у США и Великобритании интересы в данном конфликте могут отличаться между собою.
Опять же: что для Украины может считаться успехом в войне? Сохранение территориальной целостности? Но что является критерием территориальной целостности? Статус кво по состоянию на 23.02.2022? Или же возвращение полного контроля над Донбассом и Крымом? Или же минимальные уступки (отказ от членства в НАТО, куда нас и так не принимают)? Денацификация с ее размытыми контурами? Понятно только одно: любой вариант компромисса, на который будет готова идти украинская власть, вызовет шквал критики в ура-патриотическом лагере, в последние недели потерявшем позиции из-за усиления популярности Владимира Зеленского. Как только Зеленский подпишет любой документ с Россией – его рейтинги упадут, а ура-патриотический лагерь моментально вернется на свои прежние позиции (15 – 20%). Ситуация еще более усугубится, если Зеленский пойдет на перемирие с Россией без директив и консультаций с западными партнерами, то есть если он попытается поиграть в субъектного и самостоятельного политика. Тогда США или Великобритания начнут искать ему замену в виде бравого и популярного генерала (вполне возможно, что у них уже найден подобный кандидат, который готов декларировать «войну до победного конца» и обещания «помыть сапоги в Тихом океане»). В принципе, подобный сценарий недвусмысленно описан в большой статье под названием «Смешанные сигналы от президента Украины и его помощников приводят Запад в замешательство по поводу его эндшпиля» авторства Джона Хадсона, Майкла Бирнбаума и Карен ДеЯнг, опубликованной в «Washington Post» 18 февраля 2022 года.
Напротив: если Зеленский не сможет договориться, при этом украинская армия не сможет показать убедительные победы, а война затянется на месяцы, это тоже может ударить по Зеленскому, и волна патриотизма и всенародной решимости дать отпор агрессору может смениться апатией, а потом и формулой «все равно, кто победит, лишь бы все закончилось». К сожалению, история дает примеры таких настроений – в том числе и история Украины. Чувствительный к перепадам рейтингов, Зеленский понимает: без крупных и ярких побед, без демонстрации успеха он обречен на повторение казуса Александра Федоровича Керенского, который первоначально был любимцем народных масс, а позже вызвал огромное разочарование.
Затяжной характер войны может привести к проявлению недовольства на Юго-Востоке, в регионе, наиболее пострадавшем от боевых действий. Ошибкой будет полагать то, что Юго-Восток Украины – это территория, определяемая пророссийскими настроениями. Эти настроения отнюдь не пророссийские, но региону чужд национализм как идеология, что, в принципе, объяснимо, если принять во внимание концепцию Освальда Шпенглера о космополитическом характере промышленных регионов и мегаполисов. Запрет пророссийских партий на Юго-Востоке не решает проблему тотальной украинизации региона. Точно так же озлобленность на Россию и разочарование в России не заставит жителей региона моментально стать украиноязычными сторонниками интегрального национализма. Изъятие «русскости» из философии рядового жителя Слобожанщины или Одессы приведет к заполнению вакуума левыми идеями и акцентированию внимания на самом феномене справедливости/несправедливости. Отсюда следует ожидать обостренного чувства несправедливости не только в вопросах тарифов, цен, зарплат или безработицы, но и языка, культуры, религии. Вытеснение фактора «России» в мировосприятии восточного украинца приведет к пониманию того, что необходимо объединяться и самим решать наболевшие вопросы – по принципу «если не мы, то кто?». Отсюда – один шаг к появлению новых лидеров, которых мы пока не знаем и не видим. Но в марте 1917 года Ленина тоже знали единицы «гурманов от политики».
Поражение Украины – если оно будет иметь место – приведет к возникновению широкомасштабного движения сопротивления, с использованием методов индивидуального террора относительно оккупантов и коллаборационистов. Тем более, что у Украины существует подобный опыт (Украинская военная организация, Организация украинских националистов и Украинская повстанческая армия в первой половине ХХ века). Да и опыт других государств показывает, что оккупация заставляет наиболее радикальные элементы уходить в подполье: агрессия США против Ирака породила и «Армию Махди» Муктады ас-Садра, и ИГИЛ, первоначально состоящий из преимущественно офицеров «Бааз»; советская агрессия против Афганистана привела к появлению разного рода радикальных групп – вплоть до «Талибана». И действовать эти группы будут не только в Украине: наличие огромной украинской диаспоры в Российской Федерации может привести к волне террора на территории России. Принуждение украинского руководства к миру на условиях России приведет не просто к делигитимизации Зеленского и к потере им власти по сценарию «Керенский 2.0» (или «Петлюра 2.0» — что, по большому счету, одно и то же). России придется столкнуться с новыми лидерами, новыми настроениями и новыми тенденциями в Украине, и в этом случае договариваться будет не просто сложно, но и невозможно, что приведет к новой войне. Во «Второй украинской» вряд ли следует рассчитывать на повторение сценария «Второй чеченской»: свой Рамзан Кадыров среди украинцев вряд ли появится (тем более, что этот сценарий в украинской истории уже однажды проходили – в случае с Юрием Хмельницким).
Критериев победы в данной войне попросту нет. Она началась вне сферы формальной логики и точно так же может завершиться без логического финала. Тем более, что в российской интерпретации это не война, а «специальная операция» (что не предусматривает обязательных атрибутов войны – аннексии, смены режима, капитуляции и т.д.). Украина также формально не объявляла войну России – только военное положение на своей территории, ограниченную мобилизацию и т.д. Одним словом, Путин в любой момент может сказать: «Мы разбомбили Ирпень (Харьков, Мариуполь) и это является нашей блестящей стратегической победой». Или «Мы уничтожили американские биолаборатории». Или «Мы добились равных прав для русского языка». При помощи пропаганды и средств массовой информации можно устроить величественный День Победы, с концертом в Лужниках, с восторженными речами, чествованием ветеранов. И 80% россиян поверят в то, что Победа над Украиной стала действительно величайшим достижением.
Другое дело – мир. Миру будет сложно доказать, что долгие недели позиционных боев с моральными, материальными потерями и потерями в живой силе – это победа. По крайней мере, миф о «второй армии мира», тщательно культивировавшийся все эти годы, уже разрушен. Выступление Путина в январе 2017 года с демонстрацией новейших образцов вооружения возымело свой эффект на западный мир – Россия показала, что она способна навести ужас на европейского или американского обывателя. Но боевые действия в Украине подчеркнули недореформироанность российской армии, которой 14 лет после завершения Грузинской войны не хватило, чтобы полностью перестроить Вооруженные Силы. Александру II, чтобы провести эффективную реформу русской армии, потребовалось 12 лет. Но у Александра был генерал-фельдмаршал Милютин, способный проводить реформы, а у Путина – если не Сердюков, то Шойгу, если не Макаров, то Герасимов.
Пока что складывается впечатление, что Россия и Запад решили взаимно тянуть время, полагая, что оно работает против противника. При этом и Россия, и Запад полагают, что поймали большую рыбу и теперь главное – измотать эту рыбу, лишить ее сил к сопротивлению. К сожалению, и в первом, и во втором случае Украина служит роль наживки.
Большая «рыбалка»
Вступление России в войну было не простым предвидением спецслужб США и Великобритании, а также их аналитических центров. Россию специально подталкивали к этому шагу: нападите! Ну пожалуйста! Ну поскорее! Более ста дней зарубежные СМИ твердили о том, что Россия нападет «вот-вот». Все международные переговоры проходили под знаком «подтолкнуть Россию к агрессии» (переговорный процесс в формате Россия – НАТО в январе этого года был построен ровно по этому принципу). В середине февраля 2022 года одно из западных изданий вышло с заглавием: «У России остается последний шанс напасть на Украину».
В свою очередь Россия постоянно твердила о грядущем возможном столкновении с Западом. 27 января 2022 года заместитель председателя Совета безопасности РФ Дмитрий Медведев, встречаясь с журналистами в своей резиденции «Горки» (очень, к слову, знаковое место – именно здесь в 1924 году умер Ленин), назвал возможное столкновение России и НАТО «самым драматическим, просто катастрофическим сценарием» и выразил надежду, что до этого не дойдет. «Войны никакой бы ни в коем случае не хотелось, войны никто не ищет, и нужно сделать все, чтобы никакой войны не было», — подчеркнул он. «Именно договариваться по гарантиям безопасности, это политико-дипломатические средства, это переговоры, это использование в наших отношениях принципа неделимой безопасности, который зафиксирован во всех основополагающих документах европейских и международных, когда безопасность одной стороны не может достигаться за счет безопасности другой стороны», – уточнил Медведев. Вместе с тем политик выразил надежду на то, что удастся достичь спада напряженности вокруг ситуации в Украине.
15 февраля на сайте «Актуальные комментарии» выходит статья бывшего помощника президента РФ Владислава Суркова «Туманное будущее похабного мира». Размышляя о «юбилее» — 105-летии Брестского мира – Сурков задается вопросом: «И что дальше? Точно — не тишина. Впереди много геополитики. Практической и прикладной. И даже, возможно, контактной. Как же иначе, если тесно и скучно, и неловко…и немыслимо оставаться России в границах похабного мира».
17 февраля в своем интервью «Россия в глобальной политике» Сергей Караганов, один из крупнейших российских политологов, высказался в пользу того, что война в Украине, скорее всего, неизбежна. И связывал начало этой войны с постепенным дрейфом страны в сторону НАТО. Он же прогнозировал, что после завершения войны и отказа от членства в Северо-Атлантическом альянсе Украина может перестать существовать как государство, будучи разделенным между соседними странами.
В среде историков существует известный афоризм: «Особенностью России является то, что в любую войну она вступает неподготовленной, а позже это обстоятельство является либо объяснением поражения, либо предметом гордости – в зависимости от того, как закончится война». 2022-й не стал исключением. Россия – если верить Медведеву – не хотела войны. Россия не была готова к войне. Но России эта война была необходима. Россия вступила в войну.
Теперь начинается сериал «Кто кого измотает». При этом страдают простые украинцы, для которых происходящее – это вполне реальный кошмар, а не геополитические игры. Впрочем, жизнь на пограничье – она такая: и в Первую, и во Вторую, и теперь уже на заре Третьей мировой украинцам приходилось быть пушечным мясом в интересах крупных геополитических игроков, и ни разу – субъектом большой политики.
С точки зрения Запада, Россия сама себя загнала в западню: против нее введены невиданные санкции, Россию отключили от благ цивилизации, она стала изгоем цивилизованного мира. Лишение России доступа к технологиям должно обрушить промышленность: в плане промышленных технологий и комплектующих Россия обеспечивает себя только на 4%. Серьезные удары нанесены по сферам гражданской авиации, флоту, автомобильной отрасли. Еще немного – и Россия должна упасть: ее банковская система отключена от SWIFT, половина ее золотовалютных резервов, по сути, экспроприирована, олигархи стали изгоями и массово лишаются своего имущества в Европе и США. По мнению Запада, средний класс должен революционизироваться, олигархи должны организовать государственный переворот, простые граждане поднять бунт.
Ошибка в оценке ситуации заложена в изначальном непонимании «систем координат», которые различны для Запада и для России. Санкции, которые введены западными странами против России, на самом деле мало эффективны. Узкая привилегированная часть российского общества (0,02%), потерявшие яхты и дорогую недвижимость в Европе и США, получили от власти обещания больших преференций внутри России – и это будет компенсацией за их терпение. Беднейшая часть общества получит обещание индексации доходов (к тому же пропаганда работает качественно – рядовые россияне получили образ внешнего врага, против которого необходимо сплотиться). Беднейшей части не привыкать к страданиям – они и раньше жили не шибко сладко. Наиболее уязвимыми являются представители среднего класса, которые ранее могли быть реальными союзниками Запада внутри России, но теперь вынуждены перейти в разряд прекариата, поступить на службу к олигархам либо эмигрировать. Проблема еще и в том, что в условиях характерной для Запада и вполне объяснимой русофобии эмиграция не является выходом для большей части среднего класса. По этой причине первый шок, связанный с пропажей из магазинов привычных товаров, падением курса рубля, ажиотажем на рынке продуктов и т.п. очень быстро может смениться привыканием к новой действительности и вряд ли станет фактором дестабилизации ситуации (в самой России отводят срок до середины апреля – дальше шок сменится затяжным празднованием Пасхи, Первомая и Дня Победы).
Согласно популярной в России концепции, Запад в 90-е годы подсадил Россию на «золотой крючок» в виде долларовых счетов, дорогих и престижных брендов, западного стиля жизни. Россию «демолиберализировали» в горбачевско-ельцинскую эпоху, заставив поверить в то, что западный modus vivendi является идеалом, к которому необходимо стремиться. Стиль «Голливуд» стал антиподом стиля «совок». По мнению новых российских идеологов, чем скорее Россия соскочит с этого «крючка», чем быстрее оградится от Запада – тем больше шансов превратиться в новую суперсилу планетарного масштаба. Нападение на Украину – это провоцирование Запада на создание новой стены, «перерезание пуповины». В понимании Караганова (а также Суркова, Суздальцева, Чадаева и прочих), Запад должен сам разрубить узлы, которые связывали Россию с Европой и США – якобы в наказание. Но лидеры нынешней России считают, что это «наказание» станет на самом деле благом (почти по Бродскому: «Пой, гармошка, заглушая саксофон – исчадье джаза!»).
Россия тщательно готовилась к новым санкциям и моделировала возможные последствия. Отголоском подготовки стали публичные дискуссии между несколькими группами видных российских экономистов, наблюдавшиеся на протяжении последних лет. Главная установка России была на удар по доллару как основной мировой резервной валюте. Естественно, удар самой только России был бы не особо чувствительным для доллара. И в этом плане главная надежда была на то, что действия России будут поддержаны Китаем, Ираном, арабским миром и – в идеале – Индией. Нападение на Украину должно было вызвать эффект домино: Россия вводит войска в Украину, Запад отлучает Россию от «святая святых» мира капитализма, Россия совместно с Китаем и прочими наносит сокрушительный удар по доллару и всей системе, завязанной на доллар.
Дело за малым – необходимо согласие Китая. А также Индии, Турции и Саудовской Аравии. При этом Китай не спешит поддерживать Запад в антироссийских действиях. Переговоры лидеров двух стран, Джо Байдена и Си Цзиньпина, показали: Китай не готов идти на поводу у США. Более того: издание «Politico» утверждает, что после разговора Байдена и Си Китай усилил поддержку России. Представитель китайского министерства коммерции Гао Фэн однозначно указал, что его страна выступает против антироссийских санкций, дестабилизирующих мировой рынок. А спикер Министерства иностранных дел КНР Ванг Венби заявил, что Китай не готов поддержать исключение России из G20.
Одновременно Россия заняла выжидательную политику, щекоча нервы Запада двумя страшилками, придуманными западными экспертами в последние десятилетия. Вспомните: кроме глобальной климатической угрозы мир пугали а) глобальным продовольственным кризисом (по крайней мере, в 2007 году официальный доклад ООН был посвящен тому, что мир столкнется с нехваткой продовольствия уже в ближайшие 20 лет) и б) энергетическим кризисом (в первую очередь имеется в виду нехватка нефти и газа). К тому же в России уже пережили первую санкционную волну в 2014 году и осознали: любые санкции носят характер бумеранга, сначала ударяя по России, а потом – по тем, кто их инициировал. Сейчас Россия выжидает именно этого самого «эффекта бумеранга», делая ставки на то, кто первым на Западе сломается и заговорит о необходимости пересмотра санкционного режима (в сфере особого внимания – президент Макрон и канцлер Шольц).
Война России и Украины – это прямая угроза мировому продовольственному рынку. Украина и Россия совместно обеспечивают 14% мирового объема кукурузы, 16% рапса, 23% ячменя, 27% пшеницы, 53% подсолнечного масла (из этого объема масла 2/3 – это масло украинского производства). Не случайно начало войны в центре Европы ознаменовалось ажиотажем и пустыми полками в супермаркетах западноевропейских стран, а президент Франции Макрон вдруг заговорил о возможности введения карточной системы для регулирования рынка продуктов питания.
Та же ситуация сложилась и на рынке энергоносителей. Резкое повышение цен на газ (максимальный показатель – 3600 долларов за тысячу кубометров) и на нефть (свыше 130 долларов за баррель, при этом некоторые эксперты прогнозируют возможный рост и до 300 долларов – если Запад согласится с эмбарго на российские энергоносители) привело к резкому повышению цен на бензин, а также провоцирует рост потребительских цен на все без исключения товары. Со стороны России это выглядит таким себе шантажом: думайте, что для вас важнее – «европейские ценности» или личное благосостояние, а мы пока что увеличим прокачку газа в сторону Китая, они такими дилеммами себя не утруждают.
Добавьте к этому огромную волну беженцев из Украины, которые в массе своей хлынули через границу. Их численность определяется сегодня в 4,5 – 5 миллионов человек, что является крупнейшей волной миграции за последние десятилетия. То есть, актуальное население Евросоюза увеличилось приблизительно на 1%. Конечно, это не сирийские, ливийские или иракские мигранты (только через польскую и венгерскую границу было задекларировано провоз почти 2,6 млрд евро), но остро возникают вопросы а) наличия на территории ЕС большого количества мигрантов из Украины, прибывших до начала войны (за последние несколько лет, а это еще около 3 – 4 миллионов человек); б) проблемы безработицы и необходимости социальных выплат; в) проблем санитарно-эпидемиологического характера (это обычная проблема в условиях больших миграционных волн); г) проблем с бюджетом ЕС (он подлежит секвестру в свете новых тенденций).
Но самое главное, что принимают в этом контексте и США, и Россия: на определенном этапе война на территории Украины перестанет быть предметом спора только между Россией и Западом. Мир неоднороден, как слоеный пирог. И события в Украине могут вызвать детерминацию крупнейших сдвигов в мировой политике и экономике.
Интересы других игроков
Если Украине удастся устоять перед ударом со стороны России – это значит, что максимально укрепится статус США как лидера глобального мира, а распад монополярной системы будет отсрочен на некоторое время – примерно на десятилетие. Более того: будет продемонстрирована способность Запада реагировать на конфликты, не бросая в бой все ресурсы, а лишь поддерживая те или иные страны-сателлиты морально и материально. После ухода США из Афганистана в августе 2021 года и фактического поражения в Сирии это чрезвычайно важно. Если же Россия победит, это нанесет важнейший удар по Западу и его претензиям на глобальный контроль над мировыми процессами. Поражение Украины станет началом конца Запада как цивилизационной доминанты. Вот почему Россию негласно поддерживают и Китай, и Иран, и страны арабского мира, и даже Турция с Израилем. Их позиция продиктована не столько чрезмерной любовью к Путину, а скорее желанием поражения США и созданной ими системы.
Если посмотреть на карту, то можно увидеть: большая часть населения Земли не поддержали санкции Запада против России. Это реакция бывшего «третьего мира», который более не желает быть «третьим миром». Среди государств, которые не поддержали санкции, относятся Индия и Китай – а это треть населения планеты (а Китай – вторая экономика мира по ВВП и первая по паритету покупательной способности). Также западные санкции не поддержаны руководством Бразилии, Мексики, ЮАР, Аргентины, Египта, Объединенных Арабских Эмиратов, Кубы, Никарагуа, Венесуэлы, Сирии, Аргентины, Боснии и Герцеговины, Турции, Армении, Белоруссии, Таджикистана, Казахстана, Грузии, Азербайджана, Молдовы. То есть, создается достаточно серьезная ситуация, при которой вопрос санкций может превратиться в «качели»: страны будут торговаться с Вашингтоном и Лондоном, выторговывая в обмен на санкции непомерные льготы. Не исключено, что в такой ситуации могут отказаться от санкций и те государства, которые их уже поддержали – под предлогом заботы об интересах собственных граждан (а на деле – понимая, что можно было тоже поторговаться подороже).
К примеру, Саудовская Аравия уже заявила, что близка к тому, чтобы продавать Китаю нефть за юани вместо долларов. Это – прямое следствие нарушений администрацией Байдена договоренностей между Вашингтоном и Эр-Риядом от 1974 года, а именно эти договоренности лежат в основе детища Генри Киссинджера и короля Фейсала — нефтедолларовой системы. Вашингтон принял решение о прекращении поддержки войны Саудовской Аравии против йеменских хуситов, фактически пошел на новую сделку с Ираном, продолжает третировать наследного принца Мухаммеда за инцидент с убийством оппозиционного журналиста Хашогги. Это заставляет Эр-Рияд действовать в определенном русле, нанося серьезнейший удар по интересам США и подыгрывая и Китаю, и России.
Сама Россия заявила, что переходит на расчеты за поставленные энергоносители в рублях, а не в долларах или евро. Запад пока сопротивляется. На расчет в рублях переходит и «Роскосмос». На горизонте вырисовывается и возможность перехода на расчет в рублях и юанях между Россией и Китаем (этот вариант обсуждается на протяжении нескольких лет).
Но есть очень важный момент, который определяет противостояние России и Запада. В Вашингтоне чудесно понимают, что их основной враг – не Россия, а именно Китай. Атака Россией западного мира, вторжение в Украину в случае успеха кампании дадут основные дивиденды отнюдь не России, а именно Китаю. В то же время проигрыш России будет проигрышем России, а не Китая. С точки зрения Пекина – беспроигрышная ситуация. Вопрос только в том, понимают ли в Москве, что Pax Sinica ничем не лучше, чем Pax Americana, а в некоторых случаях – более циничен и жесток? А вот надежды на создание собственного Pax Russica Россия разрушила в день нападения на Украину, 24 февраля 2022 года (а возможно, и ранее – в самом начале 2014-го). Если в 2014 году мрачно шутили о том, что США и Россия будут воевать между собою до последнего украинца, то в 2022 году появилась не менее мрачная шутка: теперь США и Китай будут воевать между собою до последнего русского.
Контуры нового мира
За дымом городских пожаров Мариуполя и Харькова уже проступает контур нового мира – абсолютно иного, чем до 24 февраля 2022 года, неизведанного и потому пугающего своей новизной и непредсказуемостью. Старые правила и условности перестают действовать. Война в Украине стала поводом для ломки старого мира – хотя сам процесс давно созрел.
Итак, это будет мир новых барьеров. Старая идея мира без границ и ограничений отходит в прошлое. Нам необходимо снова привыкать к тому, что мир будет иллюстрацией к гегелевскому тезису о единстве и борьбе противоположностей. «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и им не сойтись вовек», — как говорил Киплинг. И будущее человечества, сам прогресс будет теперь напрямую зависеть от борьбы двух миров, которые будут враждовать даже больше, чем США и СССР в период Холодной войны. Как следствие – передел сфер влияния, новые принципы, новые международные договора.
Действия правительств и банков Запада, принявших решение о заморозке части золотовалютных резервов России, логичным образом спровоцировали негативную реакцию тех стран, которые продолжают хранить свои национальные сбережения в американских бумажных активах. И эта реакция ожидаемо выльется в ослабление доверия к доллару как мировой резервной валюте. Скорее всего, мы становимся свидетелями заката доллара как основной резервной валюты. На смену приходят новые тенденции – с реабилитированными криптовалютами, с конкуренцией конвертируемых валют, с попытками обезопасить собственные резервы, с отказом от Бреттон-Вудской системы.
Ряд структур, ставших порождением Второй мировой войны, теряют свою актуальность. Организация объединенных наций, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, Совет Европы, Международный валютный фонд уйдут в прошлое – как по результатам Второй мировой в прошлое ушли Лига наций и другие структуры. Скорее всего, деактуализируется НАТО – но чуть позже. Не исключено, что постепенно уйдет в прошлое Европейский Союз – идея «Соединенных Штатов Европы» не сработала, тем более что в новых условиях слишком сильны будут центробежные силы, которые попросту могут разорвать Европу на несколько крупных союзов. Попытка включить Украину в ЕС может стать катализатором процесса распада Евросоюза, но отнюдь не будет содействовать его усилению. В самом начале 1914 года никто не мог представить, что менее чем через пять лет привычных политико-географических форм – Австро-Венгрии, Германской империи, Российской империи – не останется, а им на смену придут другие формы. В 1939-м никто не задумывался над тем, как изменится карта Европы в 1945-м. А в 1945-м победительница во Второй мировой, Великобритания, не думала о том, что менее чем через два десятилетия империя, над которой никогда не заходит Солнце, скукожится до размеров островного государства на северо-западе Европы.
На фоне противостояния США и Китая заявку на собственную «субъектность первого уровня» будут выдвигать Великобритания, Франция, Турция, Индия и Россия. Именно взаимодействие этих государств будет формировать лицо будущего мира и контуры новых блоков государств. Но ошибки или просчеты, поражения или чрезмерная эйфория от побед, внутренние катаклизмы и кризисные явления в экономике будут тоже сулить угрозу каждому из этих государств – в том числе угрозу распада, угрозу столкновения интересов, угрозу попадания в зависимость от других, более крупных игроков. Геополитические игры – это игры на минном поле, игры в «русскую рулетку». Как говорил герой известного анекдота, «коррида по-разному заканчивается».
Войны снова возвращаются в арсенал международных отношений, и на фоне мирового экономического кризиса это будут и войны за продовольствие, и энергетические войны, и войны за прочие ресурсы. Более того: ядерная война, на грани которой мир балансировал в 50 – 70-е годы прошлого века, снова становится реальной угрозой, а не фактором сдерживания.
Консьюмеризм перестает быть идеей и стилем жизни. Преклонение перед брендами и модными веяниями сделает человечество более рациональным, а значит и сможет направить значительную часть энергии на развитие новых технологий в различных сферах человеческой жизни. Военные технологии обычно влияют на человеческий прогресс: Вторая мировая дала толчок космическим программам, Холодная война – компьютерным технологиям. Вместо бессмысленной погоди за брендами и за «очередным Айфоном» придет острая рационализация рынка. Консьюмеризм перестает быть фактором удержания человечества в единой повестке и на едином «золотом крючке».
Кардинальная смена стиля жизни, рационализм и одновременно – усиление социальных проблем, растущая роль прекариата, новых «лишних людей» и новых «умных ненужностей», которые будут все чаще становиться проблемой для государств в эпоху перманентных кризисов, будут формировать спрос на новую левизну в политике, на идеи «прямой демократии» и гражданского неповиновения, на неомарксизм и даже постмарксизм. Это приведет к кардинальной смене бюргерско-буржуазной западной модели и к новым конфликтам внутри обществ. Европа будет становиться менее демократичной, с тенденциями к тоталитаризму и популизму.
Как ни странно, в условной «китайской» части планеты будет наблюдаться тенденция к появлению «нового среднего класса» со своими запросами. Средний класс является главным заказчиком и потребителем демократических ценностей… В ближайшие десятилетия две половины мира поменяются местами в плане восприятия демократии и тоталитаризма. Оба процесса не будут проходить бесконфликтно. Это кажется странным, но это вполне закономерно.
…А что же Украина? К сожалению, ни понесенные жертвы, ни разрушения, ни слезы и страдания не принимаются во внимание в больших политических играх. То, что сегодня к Украине приковано столько внимания мировой общественности, не является ни индульгенцией, ни документом, удостоверяющим субъектность страны. Те, кто сегодня восхищаются мужеством Зеленского и украинских военных, завтра переключат внимание на другие вопросы и другие тенденции. Помните, как европейцы восторгались украинскими Майданами? И помните, как о них забыли по прошествии короткого времени. Пока Украина – это наживка, это инструмент достижения целей и точка пересечения интересов крупных игроков. И только от Украины зависит, сможет ли она в дальнейшем стать либо элементом западного мира, либо территорией интересов мира восточного.
И в первом, и во втором случаях бессубъектность приведет к новому скатыванию на маргинес, а легенды о доблести украинских воинов в мартовских сражениях против армии Российской Федерации будут несколько веков перепевать слепые бандуристы по селам и модные шансонье в ресторанах. И первый, и второй вариант – это путь к потере суверенитета.
Именно потому уже сейчас нужно думать о месте Украины в новом мироустройстве, в котором мы можем быть мостом между мирами. И в этом контексте необходимо думать и о содержании мирного договора по результатам войны. Украине нужен не просто мир, который прекратит кровопролитие. Украине нужен мир, который обеспечит ей субъектность.
