Автор: Эллисон Микем (Allison Meakem)
Швеция, 11 сентября
В ноябре премьер-министр Швеции Магдалена Андерссон попала в газетные заголовки по двум причинам. Она стала первой женщиной-главой правительства скандинавской страны после того, как её предшественник Стефан Лофвен ушел в отставку. Но более странным был тот факт, что Андерссон была избрана дважды в течение одной недели после того, как она проработала всего семь часов после её первоначальной инаугурации, и была отправлена в отставку после того, как Партия зеленых внезапно вышла из коалиции с правящими социал-демократами. Через несколько дней она была переизбрана с небольшим перевесом.
В следующем году регулярные парламентские выборы, которые проводятся в Швеции каждые четыре года, решат, жизнеспособно ли правительство Андерссон среди широкой общественности. После ухода «зелёных» она теперь возглавляет неустойчивое правительство. Хотя социал-демократы полагаются на поддержку либеральной Центристской партии, Социалистической левой партии и Партии зеленых для принятия мер в парламенте, неформальная группировка в основном характеризуется своей оппозицией правым шведским демократам, а не какой-либо идеологической согласованностью.
Но шведские демократы, известные своими недавними неонацистскими связями, всё больше определяют политику в стране и сейчас являются третьей по величине партией в парламенте. Эту тенденцию можно объяснить негативной реакцией на приток мигрантов после кризиса беженцев 2015 года. В то время Швеция позиционировала себя как гостеприимное убежище, но в последние годы общественные антииммигрантские настроения вынудили почти все партии принять «правый крен». Как пишет Джеймс Трауб из FP: «Шведы усвоили… что даже у самого доброжелательного государства есть свои пределы».
Для Андерссон шведские демократы оказались «серыми кардиналами» поневоле. Во-первых, они стали причиной распада её коалиции. После того, как её бюджет был отклонен — и вместо него был принят оппозиционный бюджет, подписанный шведскими демократами, — Партия зеленых отказалась править в соответствии с приоритетами шведских демократов. И хотя шведские демократы находятся в оппозиции, рост их рейтингов также определил приоритеты Андерссон. В своей инаугурационной речи в качестве премьер-министра она обратилась непосредственно к мигрантам и подчеркнула, что они должны изучать шведский язык и вносить свой вклад в шведское государство всеобщего благосостояния.
Хотя до начала официальной предвыборной кампании осталось ещё много месяцев, рейтинг социал-демократов в опросах общественного мнения улучшился с начала ноября, когда Андерссон вступила в должность, и, по данным Politico, по состоянию на середину декабря колебалась около 30 процентов. Умеренная партия составляет около 22 процентов, а шведские демократы отстают от нее с 19 процентами. Многочисленные более мелкие партии набирают менее 10% голосов. Для прохождения в парламент, они должны преодолеть 4-процентный барьер. 349 мест в органе избираются на основе пропорционального представительства по открытым спискам.
Швеция в настоящее время сталкивается с всплеском случаев заболевания COVID-19, что побудило Андерссон вновь ввести некоторые основные правила ношения масок и социального дистанцирования. На протяжении большей части пандемии и при правительстве Лофвена страна прославилась своим глобально уникальным подходом к кризису: ничего не делать. Хотя Лофвен в конечном итоге ввёл некоторые ограничения во время второй волны вируса в декабре 2020 года, Швеция столкнулась с резким ростом заболеваемости и смертности из-за своей слабой политики. Сейчас 72 процента населения Швеции полностью вакцинированы.
Разные сообщения Стокгольма о пандемии подорвали общественное доверие к шведскому правительству. В преддверии выборов в сентябре 2022 года успех Андерссона будет зависеть от его восстановления. Хотя есть вероятность формирования социал-демократического большинства, на порядок менее вероятно формирование партией коалиции, так что так что премьерство Андерссон становится столь же продуктивным, сколь и символически новаторским.
Бразилия, 2 октября
Немногие выборы должны привлечь такое же внимание всего мира в следующем году, как бразильские, в которых действующий правый президент Жаир Болсонару добивается переизбрания в соперничестве с популярным левым экс-президентом Луисом Инасиу Лулы да Силвой. Вероятное столкновение крайностей должно стать барометром сохранения жизнеспособности популистской политики в резко разделенной южноамериканской стране.
Осуждённый в 2017 году и заключённый в тюрьму в 2018 году по обвинению в коррупции в рамках схемы под названием «Автомойка», Лулы был осуждён, но позже – в 2019-м году – освобождён из тюрьмы и его судимость была аннулирована. Он является лидером социалистической Рабочей партии.
Болсонару, гордый ученик Трампа как по стилю, так и по существу, был избран в 2018 году и с тех пор, на посту президента, постоянно менял политику. Он много раз менял партии и сейчас возглавляет правую Либеральную партию. Помимо регулярных нападок на коренное население, женщин и сообщество ЛГБТК+, он бесчисленное количество раз выражал восхищение бывшей военной диктатурой Бразилии.
Последнее обстоятельство вызывает у многих наблюдателей обеспокоенность возможными беспорядками, если выборы в октябре 2022 года не пойдут по пути Болсонару. За время своего пребывания в должности он укомплектовал свою администрацию военными офицерами. Ослабление ограничений на огнестрельное оружие привело к тому, что владение оружием среди гражданского населения увеличилось вдвое. И когда рейтинг одобрения Болсонару начал падать во время пандемии коронавируса, он начал сомневаться в честности бразильской избирательной системы и Верховного суда. Некоторые видят в демонстрациях сторонников Болсонару, которые происходят по всей стране, отголоски восстания в Капитолии США 6 января. В октябре Трамп даже решительно поддержал переизбрание Болсонару — на целый год раньше запланированного срока.
Болсонару всегда был спорной фигурой. Игнорирование климата и коренных общин Амазонки, например, привело к тому, что обезлесение тропических лесов резко возросло до более чем 10-летнего максимума, и активисты предупреждают, что второй срок Болсонару может означать конец экосистемы. Но в истории с уменьшающимся политическим капиталом бразильского президента пандемия COVID-19 оказалась решающим фактором.
С тех пор как пандемия достигла Бразилии в начале 2020 года, Болсонару неоднократно преуменьшал её серьезность, высмеивая меры по смягчению последствий и социальное дистанцирование, создавая вращающуюся дверь осажденных министров здравоохранения, которые были либо уволены, либо подали в отставку по собственному желанию. Всё это принесло Бразилии второе место в мире по количеству смертей от COVID-19 после Соединённых Штатов. По состоянию на середину декабря в стране зарегистрировано более 616 000 смертельных случаев. И все же сам Болсонару отказывается от вакцинации.
В октябре Сенат Бразилии нанес Болсонару сокрушительный удар, опубликовав результаты шестимесячного расследования его реакции на пандемию, обвинив его и его администрацию в совершении преступлений против человечности по их халатности. Несколько официальных лиц, связанных с Болсонару, в том числе трое его сыновей, также были замешаны в коррупции, связанной с закупкой контрактов на вакцины, в результате чего Верховный суд Бразилиигришак начал многочисленные расследования в отношении президента.
По мере происходящего — и того, как Болсонару изо всех сил пытался решить экономические проблемы, связанные с пандемией, — его рейтинг одобрения резко упал. Согласно бразильскому отчету, по состоянию на ноябрь 56% бразильцев оценили его администрацию как «плохую/ужасную», 22% характеризуют её как «просто нормальную», а 19% как «отличную/хорошую». Согласно сентябрьскому опросу, проведенному Datafolha, 59% бразильцев заявили, что не будут голосовать за Болсонару ни при каких обстоятельствах.
Для Болсонару это признак возможного серьёзного поражения на выборах, учитывая, что Лула является его главным оппонентом. Хотя кандидатов в президенты и вице-президенты выдвигают многочисленные партии, для победы требуется простое большинство. Если в день выборов, 2 октября, ни один из кандидатов не наберет такой перевес, они перейдут к второму туру 30 октября, что практически неизбежно, учитывая, что с 2002 г. все выборы проходили таким образом. Голосование в Бразилии является обязательным для всех граждан в возрасте от 18 до 70 лет, хотя по закону возраст для голосования составляет 16 лет. Все члены Палаты депутатов Бразилии и одна треть Сената также будут избираться на основе пропорционального представительства по открытым спискам и большинства, соответственно.
Внимание приковано к тому, что, как ожидается, станет противостоянием Болсонару-Лула, но тем временем в бой вступило множество центристских сторонников, рекламирующих «третий путь». В их число входят социал-демократ Жоао Дориа, губернатор Сан-Паулу, и бывший судья по борьбе с коррупцией Серхио Моро, который руководил судебным процессом над Лулой в рамках операции «Автомойка» и баллотируется от партии «Подемос». Опрос, проведенный в середине декабря организацией Inteligencia em Pesquisa e Consultoria, показывает, что 48% избирателей поддерживают Лулу, Болсонару — 21%, а Моро — 6%. Если бы все второстепенные кандидаты были исключены, эти цифры скорректировались бы до 49, 22 и 8 процентов соответственно. Примечательно, что напряженная гонка, похоже, не значительно улучшает шансы Болсонару.
Официальная предвыборная агитация в Бразилии официально не начинается ранее 52-х дней до момента выборов, но неформальная предвыборная агитация во многих сферах уже идёт полным ходом. Поскольку рейтинги одобрения Болсонару продолжают снижаться, он, вероятно, усилит свои атаки на демократические институты Бразилии.
Босния и Герцеговина, 2 октября
Босния присоединится к Бразилии при проведении всеобщих выборов 2 октября 2022 года. За исключением того, что вместо одного президента Босния и Герцеговина изберет трёх.
Эта особенность является результатом подписанного при посредничестве США Дейтонского соглашения 1995 года, положившего конец боснийской войне 1992-1995 годов. Конфликт стал свидетелем раздора между боснийскими мусульманами (также известными как боснийцы), хорватами и боснийскими сербами в бывшей Югославии. Боснийские сербКы были главными агрессорами, истребив 8000 боснийцев в городе Сребреница в июле 1995 года, что сейчас широко считается геноцидом.
Сегодня страна состоит из двух субгосударств: Федерации Боснии и Герцеговины, в которой преобладают боснийцы и хорваты, и Республики Сербской, в которой преобладают боснийские сербы. У каждой этнической группы есть свой президент: жители Федерации Боснии и Герцеговины голосуют за президентов боснийцев и хорватов, а жители Республики Сербской избирают сербского президента. Вместе эти трое образуют своего рода трехсторонний руководящий аппарат. Нижняя палата парламента Боснии, Палата представителей, делегирует две трети своих мест законодателям от Федерации Боснии и Герцеговины и одну треть — от Республики Сербской, каждый из которых избирается в своих отдельных субъектах через пропорциональное партийное представительство. Верхняя палата, Палата народов, состоит из пяти боснийцев, пяти хорватов и пяти сербов — все подлежат назначению.
Многие наблюдатели критикуют этот деликатный избирательный механизм как малоубедительный и неустойчивый, особенно потому, что он не обеспечивает представительства представителей групп меньшинств. И в преддверии боснийских выборов 2022 года она действительно начинает давать трещины. Как пишет Хамза Карчич в журнале Foreign Policy, «пожалуй, ни разу после окончания боснийской войны в 1995 году не было так много разговоров о возобновлении войны в стране».
Во-первых, существует напряжение между боснийцами и хорватами, которые имеют право голосовать за президентов друг друга. Хорваты, в частности, разочарованы тем, что и действующий хорватский президент Желько Комшич, и его предшественник являются членами не хорватского националистического Хорватского демократического союза Боснии и Герцеговины, а многоэтнического Демократического фронта.
Но, безусловно, главным источником возрождающейся напряженности в Боснии и Герцеговине является президент боснийских сербов Милорад Додик из сербского националистического Альянса независимых социал-демократов, который, похоже, настроен возродить националистический пыл боснийских сербов, который едва не разорвал страну на части. Додик предложил меры, которые, по мнению многих, предоставят Республике Сербской степень автономии, почти эквивалентную отделению, включая создание армии боснийских сербов. И, чтобы заручиться поддержкой хорватов, он предложил создать третье, исключительно хорватское подгосударство в Боснии и Герцеговине, чтобы боснийцы больше не могли оказывать влияние на выборах при выборе хорватского президента.
Действия Додика в последнее время широко интерпретируются как реакция на закон, криминализирующий отрицание геноцида в Сребренице, принятый в Сараево в июле. Президент боснийских сербов известен отрицанием резни и своими исламофобскими комментариями. В Республике Сербской эта мера вызвала сильный национализм среди боснийских сербов. Должностные лица ООН, США и ЕС были весьма встревожены и направили в страну послов в попытке предотвратить катастрофу.
Всё это делает выборы в следующем году особенно спорными. Кристиан Шмидт, нынешний высокий представитель Боснии и Герцеговины — должность, созданная Дейтонским соглашением, — выступает за реформу избирательной системы в преддверии голосования 2 октября 2022 года. Но разработка новой процедуры сама по себе была бы спорной. Боснийские сербы и хорваты заявили, что могут бойкотировать голосование, если не будут проведены реформы, а Додик заявил, что вообще не будет проводить местные выборы в Республике Сербской.
Хотя ни один кандидат официально не выдвинул свою кандидатуру, ожидается, что Додик и Комшич из боснийской националистической Партии демократического действия будут бороться за переизбрание, а бывший президент Боснии Бакир Изетбегович попытается вернуть себе место. Пока не ясно, будет ли баллотироваться действующий боснийский президент Сефик Джаферович. Каждый президент избирается большинством голосов в соответствующих юрисдикциях.
Без ясного пути вперед ставки высоки, а перспективы мрачны, если не экзистенциальны. В сентябре бывший Верховный представитель Вольфганг Петрич предупредил, что бойкот выборов «может означать фактический конец государства Босния и Герцеговина».
Тунис, 17 декабря
Долгое время Тунис считался единственной историей успеха «арабской весны» 2011 года. Но недавние действия президента Кайса Сайеда подорвали веру в зарождающиеся демократические институты страны.
25 июля, в День республики Туниса, Сайед уволил премьер-министра Туниса и приостановил работу парламента на, как он сказал, месяц, предоставив себе полную исполнительную власть. Это было, по словам президента, временным средством восстановления контроля над страной, сотрясаемой беспорядками и протестами, связанными с экономическими последствиями COVID-19. В то время как сторонники Сайеда приветствовали этот шаг, другие назвали его переворотом. Некоторые подозревают, что это могла быть попытка Сайед как независимого игрока, не принадлежащему ни к одной партии, остановить растущую популярность умеренной исламистской «Эн-Нахда», к которой принадлежал премьер-министр и которая занимала множество мест в парламенте.
Спойлер: работа парламента все еще приостановлена. Продолжая отодвигать дату его повторного открытия, Сайед в сентябре объявил, что будет править до дальнейшего указа, настаивая на том, что конституционные нормы были соблюдены (с чем не согласны многие правоведы и правозащитные организации). Он также назначил Нажлу Буден первой женщиной-премьер-министром Туниса и поручил ей сформировать кабинет. Буден, профессор инженерного дела, новичок в политике и не принадлежит ни к одной из партий.
Теперь Сайед раскрыл свой следующий шаг. 13 декабря ушедшего года он объявил, что назначит комитет для пересмотра постреволюционной конституции Туниса 2014 года на основе публичных онлайн-консультаций, которые пройдут в январе. Он также сказал, что тунисцы проголосуют за предложенные изменения на референдуме 25 июля. Парламентские выборы пройдут почти через полгода, в декабре.
В телеобращении Сайед заявил, что эта дорожная карта необходима для «освобождения нашего народа и нашей страны». Но такой формат будет трудно «продавить» после того, как президент предоставил себе право править без подотчетности в течение 18 месяцев подряд. Также неясно, какие поправки предлагает Сайед, хотя в прошлом он был сторонником децентрализации.
В конечном счете, парламентские выборы в декабре 2022 года мало повлияют на политическую жизнь Сайеда; он был избран в 2019 году на пятилетний президентский срок. И конституция, представленная избирателям в июле, почти наверняка будет составлена в его пользу. Но выборы, на которых избиратели избирают 217 членов тунисского парламента через пропорциональное представительство по партийным спискам, станут показателем того, как общественное мнение относится к спорному тунисскому президенту через полтора года после шага, который большинство стран мира осудило как недемократический.
Большинство, но не все. Согласно опросу, проведенному SIGMA Conseil Foundation и al-Maghreb, по состоянию на октябрь рейтинг одобрения Сайеда внутри страны вырос примерно до 77%. Это остается большим парадоксом в стране, которую до сих пор преследуют недавние воспоминания о диктатуре.
