Еще в апреле 2020 года президент Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что Анкара может стать «в центре процесса передела нового мирового порядка». И действительно, за последние несколько лет Турция под руководством Эрдогана стала одним из наиболее активных геополитических игроков. Ее интересы простираются на всю территорию Евразии и часть Африки.
Некоторые эксперты же успели назвать действия Эрдогана попыткой «реставрации» Османской империи. Хотя возможно, что президент Турции пробует создать новую платформу мощного «трансрегионального» игрока – и сам возглавить такую структуру. На статус по-настоящему великой державы он пока не замахивается, но и региональные игры ему уже не очень интересны – он рассчитывает на нечто большее, чем региональная держава, учитывая как выгоды географического положения Турции, так и решительность, личные качества его самого как политика.
И кое-что у него уже получается – Турцию считают растущей державой. По результатам всех своих сегодняшних «проб и ошибок» в регионе и вокруг него, он будет определять пределы своих внешнеполитических амбиций. Дело в том, что экономика Турции пока не способна обеспечить ее глобальную экспансию. Турция опутана международными договорами, любая попытка продвинуть свои интересы в мире немедленно сталкивает ее с кем-то из государств, причем чаще с Западом, чем с Востоком. Оканчивается все это тем, что Турция в лице президента Реджепа Тайипа Эрдогана начинает по всему миру различные кампании, завершить которые в свою пользу у нее не всегда получается. Как заметил один из экспертов, она начинает партии, которые не может доиграть до конца, но, не доиграв прежние, приступает к новым. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган часто играет по принципу «и нашим и вашим». Подобный прием обычно дает результаты на короткой дистанции, но ставит под сомнение долгосрочную перспективу.
Между двух огней
Сегодня Эрдоган настолько поднаторел в большой политической игре, что уже заигрывает со сверхдержавами, отстаивая интересы Анкары. Маневрировать между интересами сверхдержав, действующих в целом ряде регионов, начиная с Северной Африки и заканчивая Центральной Азией, турецкий лидер умеет лучше, нежели кто-либо другой. И в этом смысле весьма показательны отношения Турции с США, Россией и Китаем.
В последнее время отношения Вашингтона и Анкары — союзников по НАТО — далеки от идеальных. После Второй мировой войны Турция считалась правой рукой Соединенных Штатов в регионе. Американцы рассматривали турок как младших партнеров, которым можно диктовать, как им лучше поступать в разных ситуациях. Небольшие трения периодически возникали, но ни во что серьезное они не выливались. Так, например, США раскритиковали Анкару в 1974 году, когда турецкая армия начала военную кампанию на Кипре. А в 2003 году Турция отказалась поддерживать США в войне с Ираком. После этого американцы осудили действия турецких властей во время многотысячных протестов, потрясших республику летом 2013 года. Изначально, когда Эрдоган только шел к власти, его Партию справедливости и развития США поддерживали, но со временем она переставала быть американским проектом и становилась более самостоятельной. Барак Обама, например, надеялся, что Турция станет примером демократической страны, в которой живет преимущественно исламское население, своеобразным мостом между Европой, Ближним Востоком и мусульманским миром. Американский президент считал Эрдогана умеренным мусульманским лидером, называл одним из пяти коллег, с которыми ему удалось наладить наиболее дружественные и доверительные отношения. Но постепенно оба лидера разочаровались друг в друге.
Тем временем Турция активизировала попытки превратиться в регионального лидера. Отношения с США хотя и стали прохладнее, но продолжили развиваться в рамках НАТО, поэтому, когда турецкой армии понадобилось новое вооружение, Анкара вначале ждала, что ей поможет давний союзник — Вашингтон. Но американцы этого делать не стали. Тогда Турция обратилась к России. В нарушение своего статуса члена Организации Североатлантического договора (НАТО) Турция в 2017 году приобрела российскую систему ПВО С-400. Это вызвало ярость у Вашингтона. В США такой поступок посчитали своевольным и расценили как удар по сплоченности НАТО. Ведь Турция- член альянса с 1952 года, а в НАТО все системы вооружений должны работать по единому — фактически американскому — стандарту. Соединенные Штаты исключили Турцию из проекта американского истребителя F-35, и 45-й президент США Дональд Трамп ввел санкции, болезненные для экономики Турции. В результате Вашингтон вдвое повысил пошлины на турецкую сталь и алюминий. Турецкая экономика устремилась в бездну — лира рухнула почти на 20% и обновила исторический минимум 2001 года. В целом у Вашингтона и Анкары накопилось друг к другу немало претензий: стороны по-разному смотрят на сирийское урегулирование, а также сирийских курдов, которые при поддержке США сражаются в Сирии с боевиками «Исламского государства». У турок к ним свои счеты: на территории страны долгие годы идет вялотекущая гражданская война с местным курдским населением, требующим автономии. В своем интервью американскому каналу CBS Эрдоган заявил, что США нужно определиться, будут ли они сотрудничать с Рабочей Партией Курдистана и другими террористическими организациями или предпочтут двигаться вперед вместе со своим партнером и союзником по НАТО. Позиция главы Турции по военному присутствию США на Ближнем Востоке тоже в целом весьма критична. Анкара открыто говорит о своем неприятии действий США в Сирии и Ираке. Еще одной причиной обострения отношений Турции с США стало несостоявшееся руководство турецкими военными аэропортом в Кабуле. В ходе экстренного вывода американских войск они не оставили турецкой стороне вооружения и средства материально-технической поддержки. Эксперты отмечают, что такие высказывания турецкого руководства усиливают позиции в США критиков политики турецкого правительства на Ближнем Востоке и сторонников сотрудничества Штатов с курдскими формированиями.
Довольно серьезные противоречия между странами возникли по поводу решения Дональда Трампа выйти из ядерной сделки по Ирану, а также после того, как Вашингтон признал столицей Израиля Иерусалим и перенес туда американское посольство из Тель-Авива. Такие решения вызвали резкую критику со стороны Эрдогана. В США не согласны с авторитарными замашками Эрдогана и считают, что он всё больше отходит от светского наследия Ататюрка, а страна при нем скатывается к исламизму. США, в свою очередь, отказываются признавать то, что их союзник, ранее считавшийся посредником Запада на Ближнем Востоке, теперь стремится проводить независимую политику. Анкара стала в большей степени выстраивать отношения со странами запредельных регионов. С каждым годом эта тенденция всё больше усиливалась.
Недавно, пытаясь сблизиться с президентом США Джо Байденом, г-н Эрдоган совершенно неожиданно попросил США поставить 40 истребителей F-16 и 80 комплектов для модернизации существующих самолетов. Но наблюдатели полагают, что это может быть «последней проверкой доверия» Эрдогана для администрации Байдена. Слишком хорошо зная враждебность к Турции в Конгрессе США, ожидаемый отказ от этой просьбы позволит г-ну Эрдогану безвозвратно обратиться к России. Путин уже пообещал ему российские самолеты Су-57 пятого поколения вместо F. -35.
Еще одно противоречие между Анкарой и Вашингтоном проходит по треугольнику США, Турция, Греция. Началось обострение после признания Вашингтоном геноцида армян. Турецкое руководство было просто ошеломлено, хотя американский президент заранее проинформировал. По мнению экспертов, два основных послания, которые Байден хотел передать Эрдогану, заключались, с одной стороны, в том, что условия изменились и что Турция и ее президент должны адаптироваться к ним, а с другой — что у Соединенных Штатов есть чем усложнить жизнь «султану». Совсем недавно США и Греция подписали важный договор. Соглашение о сотрудничестве в области обороны, впервые подписанное в 1990 году, было обновлено и подписано госсекретарем США Энтони Блинкеном и его греческим коллегой Никосом Дендиасом. Новая редакция будет действовать до 2026 года и предполагает защиту Греции от агрессии со стороны третьих стран. Во время церемонии подписания в Вашингтоне греческий министр заявил, что действия Турции угрожают Греции и создают casus belli. Кроме этого, выяснилось, что в тексте нового договора администрация Вашингтона впервые выступила против Турции. В Анкаре заявили, что Греция формирует фронт против Турции, создавая альянсы в Эгейском и Восточном Средиземноморье. Лидер Партии националистического движения Девлет Бахчели напомнил, что Греция увеличила количество своих боевых самолётов в этом году и недавно подписала соглашение о сотрудничестве в области обороны с Францией. «Я говорю вам откровенно: против Турции в рамках НАТО роется траншея. Турция оказалась под угрозой. Госсекретарь США определил Грецию как опору стабильности в регионе. Греция — это лицо сомнительной репутации и кризисной политики, которую необходимо исправить и дисциплинировать. Когда мы смотрим на соглашения с Францией, Грецией и США, то понимаем, что администрация Афин будет проводить ещё более враждебную политику в Эгейском и Средиземном морях»,- заключил он.
Кроме того, Эрдоган беспокоится и о своем президентском будущем. Выборы президента Турции состоятся в 2023 году, и Анкара опасается, что США могут «поучаствовать» в отстранении Эрдогана от власти. Не зря же еще в начале этого года Анкара сделала «прививку». Министр внутренних дел Турции Сулейман Сойлу. обвинил американские власти в том, что они стояли за попыткой госпереворота 15 июля 2016 года. Реакция США была незамедлительной. Соединенные Штаты не принимали участия в попытке государственного переворота в Турции в 2016 году и сразу же осудили ее. Недавние утверждения об обратном, сделанные высокопоставленными турецкими чиновниками, полностью ложны. Эти замечания и другие необоснованные и безответственные заявления о причастности США к событиям в Турции несовместимы со статусом Турции как союзника по НАТО и стратегического партнера США» — таким заявлением отреагировал американский Госдепартамент.
Если американо-турецкие отношения описывают формулой «Турция, может, и союзник для США, но не партнер», то в случае России все наоборот: Турция – партнер, но не союзник. Российско-турецкие отношения напоминают сегодня брак по расчету и сейчас обе стороны пытаются сохранить его исключительно ради детей, то есть политических инвестиций, которые Путин и Эрдоган сделали в развитие двусторонних отношений, когда не все такой вектор одобряли. Результатом этих усилий стал рост взаимной торговли и туризма, крупные проекты в энергетике (АЭС Аккую, газопровод «Турецкий поток»), соглашения по С-400 и потенциально другим перспективным направлением военно-технического сотрудничества. Личное измерение этих отношений играет, возможно, ключевую роль на текущем этапе. За последний год из всех иностранных лидеров больше всех личных встреч Владимир Путин провел именно с Реджепом Эрдоганом. Обоим нравится создавать собственный образ в СМИ. Оба пришли к власти в начале 2000-х и провели свои страны через серию политических экспериментов, которые нравятся далеко не всем. Оба воплощают в себе неприятные для Запада изменения в международном порядке, произошедшие после холодной войны. Обоим доставляет удовольствие удивлять – чаще неприятно – и прессу, и политиков, и экспертов. Наконец, несмотря на взаимные разочарования, оба умеют делать вид, что очень расположены друг к другу ради улучшения отношений между двумя странами.
Чем больше разрыв между благостной картинкой в СМИ и реальными противоречиями, тем более хрупкими и нестабильными оказываются российско-турецкие отношения. Это заметно даже в общественном мнении двух стран, когда во время периодических кризисов дистанция от «стратегического партнера» до «исторического врага» преодолевается за считанные дни.
С другой стороны, это позволяет сохранять отношения очень пластичными. В основе такой пластичности – циничный прагматизм сторон, уверенность в том, что «худое сотрудничество» даст России и Турции больше, чем «добрый конфликт». В эпоху девестернизации международной системы Турция видит в России ресурс укрепления собственного стратегического суверенитета, в то время как Россия в Турции – инструмент наращивания авторитета великой державы. Между Турцией и Россией существуют разногласия в Сирии, Ливии, Украине и в азербайджано-армянском конфликте, но они каким-то образом позаботились о том, чтобы эти разногласия не достигли критической точки.
Именно пластичность отношений пока уберегает Москву и Анкару от более опасных столкновений. Выражаясь языком механики, даже получая различного рода деформации, их отношения не разрушаются. Эта диалектика хрупкости и пластичности может установиться как норма российско-турецкого взаимодействия надолго. Но каждый следующий кризис будет снова проверять, чего в этих отношениях все же больше.
Игра на противоречиях между РФ и США становится для Турции оптимальной стратегией. Турция претендует на статус региональной сверхдержавы, поэтому Анкара будет разыгрывать собственную геополитическую партию.
Сирийская карта
На самом деле сегодня сирийскую карту разыгрывают все, кому не лень. Главные игроки — все те же, что и раньше: Россия, которая поддерживает Асада, Соединенные Штаты, которые вроде бы уже решили уйти, однако в итоге никак не могут окончательно на это решиться. Еще Иран и Израиль, который старается обеспечить «по ту сторону» своей границы с Сирией мертвую зону. Можно также упомянуть арабские страны, Китай, время от времени предлагающий Сирии финансирование восстановительных работ и Ирак, также поневоле втянутый в сирийские разборки.
Самим Соединенным Штатам Сирия, вроде бы, уже и не нужна – в нынешней ситуации цепляться за нефтяное богатство будут, разве что, отдельные американские корпорации. Те, которые по дешевке закупают у курдов сирийскую нефть. Ну и еще некоторые представители военно-промышленного комплекса, продающие тем же курдам за те же деньги вооружение и боеприпасы. Видимо, именно в этом — основная причина того, что американцы еще не полностью покинули территорию Сирии.
Что касается позиции Турции, то тут все гораздо сложнее. Военное присутствие Турции в Сирии преследует несколько целей. Первая — обеспечить безопасность своих юго-восточных регионов, граничащих с Сирией на протяжении более 800 километров. Для этого Анкара стремится взять под контроль прилегающие районы, чтобы воспрепятствовать стремлению сирийских курдов сформировать автономию на севере арабской республики, а в перспективе — и независимое государство на территории Сирии, Турции и Ирака. Учитывая многочисленное курдское население в юго-восточной Турции, эта одна из важнейших задач для Анкары, считающей Рабочую партию Курдистана и связанные с ней группировки террористическими организациями.
Вторая цель — создание зоны, куда Турция могла бы отправить сирийских беженцев, которые сейчас размещаются на ее территории, как легально в специальных лагерях вдоль границы, так и нелегально во многих крупных городах страны. Всего, по турецким данным, в стране более трех миллионов беженцев из Сирии. Также турецкая сторона опасается, что если войска Асада займут провинцию Идлиб на северо-востоке Сирии, то в Турцию хлынет новый поток беженцев, поскольку на протяжении всего сирийского конфликта там скапливались недовольные Дамаском. Еще одна цель Анкары — поддержка Свободной сирийской армии (сейчас – «Национальная армия»), которую Турция поддерживала с самого начала сирийского конфликта в 2011 году. Кроме того, на севере Сирии живут так называемые «туркоманы», или «сирийские туркмены», имеющие турецкие корни. Анкара использует их присутствие как аргумент для установления своего контроля ради безопасности единокровных братьев. Сами туркоманы создали с помощью Анкары свои боевые отряды. Туркоманы, как и «Национальная армия», помогают Турции в борьбе с курдами.
Некоторые эксперты рассматривают присутствие турецких сил на территории Сирии в свете концепции неоосманизма. Данный концепт иногда трактуют, как стремление Турции включить в свой состав территории, входившие в Османскую империю до 1918 года. Другое экспертное мнение говорит о том, что речь идет лишь об усилении экономического, культурного и религиозного влияния Турции. И зона в северной Сирии вдоль турецкой границы фактически выводится из-под влияния Дамаска, по крайней мере, на ближайшие годы. Но есть ь и более радикальные мнения.
Эрдоган открыто провоцирует очередную многоходовую партию с дальним прицелом. Турецкий президент пытается стать наследником всего того, что оставляют Соединенные Штаты, перебрасывая весь свой дипломатически-военный потенциал в Индийско-Тихоокеанский регион. Туда, где вскоре ожидается большое противостояние с Китаем. А наследство, которое оставляет Вашингтон в Сирии, для самой Турции дорогого стоит. И речь даже не столько о сирийских северных территориях по всему периметру границы, хотя и этого немало. И даже не столько об Идлибе, «курдской угрозе» и нефти, которой до сих пор весьма богата сирийская земля. Для самого Эрдогана на этом военно-геополитическом плацдарме речь идет в первую очередь об имидже. О том самом имидже, который он потеряет, если вдруг потеряет инициативу в Сирии.
Ведь если вдруг не будет здесь американцев, то между кем и кем будет лавировать турецкий лидер? Между чьими интересами, позициями каких сверхдержав будет маневрировать? Ведь не будет у него в руках главной козырной карты, с помощью которой Эрдоган все эти годы умудрялся удерживать инициативу. С помощью которой договаривался с теми же русскими и иранцами в рамках того же Астанинского договора (трехсторонний диалог Турция-Россия-Иран). У американцев есть аргументы, за что не верить Эрдогану, и не доверять ему статус наследника и хранителя американских интересов в Сирии. Но именно за это, собственно, и борется турецкий президент. Эрдоган, конечно же, будет продолжать борьбу за этот статус, который даст ему серьезные дополнительные преференции в сирийской игре, в которой Анкаре еще предстоит схлестнуться с интересами Москвы и Тегерана. Сейчас (в который уже раз) Эрдоган грозится самостоятельно ударить по курдам. И ситуация на севере Сирии действительно сейчас обострилась. Напомним, что там проживает 3-4млн. человек, большинство из которых курды. Автономная администрация курдов- это, фактически, местное правительство. Она связанна с Рабочей партией Курдистана (РПК) и ее местным отделением — партией Демократический союз, которые контролируют большой регион на севере и северо-востоке страны. Так как РПК ведет партизанскую войну за автономию или государственную независимость на территории самой Турции (там проживает 20млн. курдов), то турецкое военное руководство рассматривает контролируемые РПК районы на севере Сирии и Ирака как местности, где их противник черпает ресурсы и где он пополняет свои вооруженные силы. При этом руководство 50-тысячной армии СДС (Сирийские демократические силы, где также преобладают курды), контролируется профессиональными чиновниками и офицерами РПК. На севере Сирии расположены ее основные запасы нефти, здесь же большие посевы пшеницы, а также крупные гидротехнические сооружения, производство электроэнергии, что позволяет РПК обеспечить довольно стабильное управление этим регионом.
Впрочем, официально РПК не претендует сегодня на независимое курдское государство в Турции и Сирии, ее устроит местная автономия или федерализация. Но ни на что из этого не готов пойти режим Эрдогана, представители которого заявляют, что на турецкий границе создан «бастион РПК».
Способен ли Эрдоган сегодня уничтожить сирийский Курдистан и его автономную администрацию? Многие эксперты считают — вряд ли. Во-первых, значительная часть этих территорий находится в зоне контроля американской армии. США там вместе с курдами вели бои с ИГ Кроме того, другая цель присутствия США в Сирии -сдерживание Ирана и России, стратегических противников Америки. И Турция не может просто войти в районы, подконтрольные автономной администрации без согласия американцев. А после Афганистана Джо Байден этого не сделает — его ресурс в плане сдачи союзников США исчерпан. РПК считается таковым и довольно популярна в американских СМИ (при этом Рабочая партия Курдистана в США официально признана террористической организацией, так же как в Евросоюзе, Великобритании и ряде других стран).
Во-вторых, некоторые районы на севере Сирии контролируются только курдами или курдами совместно с силами президента этой страны Башара Асада и России. И вот Эрдоган ведет торг за эти регионы, например, за Манбидж. Возможно, он обещает поменять их на Идлиб — зону на севере Сирии, контролируемую антиасадовскми боевиками-исламистами и турецкой армией (или, скорее, на часть Идлиба). Но пока у него это не очень получается. Стороны обвиняют друг друга в срыве ранее достигнутых соглашений, в частности, в том, что Турция пока не сдала трассу М4 в районе Идлиба. Турция, в свою очередь, говорит, что РФ и Асад не удаляют курдских бойцов из приграничных с ней районов, несмотря на все обещания.
Однако как отмечает турецкий военно-политический аналитик Метин Гурджан, возросло число ударов турецких высокоточных ракет и беспилотников по курдским командирам и штабам на территории северной Сирии. Это, по его мнению, является началом реализации стратегии, направленной на дальнейшее ослабление главной сирийской курдской организации в регионе и препятствование проекту ее автономии.
Турция, похоже, готовится к затяжной войне на истощение, чтобы ослабить командные, административные и коммуникационные возможности РПК в Сирии. Такая стратегия основана на использовании беспилотников, а также турецких крылатых ракет большой дальности SOM. Учитывая, что Москва и Вашингтон молчат по поводу этих ударов, можно предположить, что Россия и США предпочли их в качестве альтернативы крупномасштабной турецкой наземной операции. Одновременно участились налеты на юг Идлиба авиации Асада и России. Это усиливает подозрения насчет возможной турецко-российской сделки, в рамках которой Россия и сирийский режим возьмут районы в Идлибе в обмен на разрешение Турции взять районы на северо-востоке Сирии. Может не зря в сентябре Эрдоган летал в Сочи?
Мягкая сила в Африке
Курс на сближение с Африкой по всем направлением в очередной раз продемонстрировал Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган во время своего недавнего визита на африканский континент. Последнее африканское турне главы государства состоялось в прошлом году, турецкий лидер посетил Алжир, Гамбию и Сенегал. Теперь же его ждали Ангола, Того и Нигерия.
В Анголе разглядев истоки тысячелетних связей турок с африканскими народами в X веке, Эрдоган заявил об отсутствии в истории турецкой нации «пятна империализма или позора колониализма». Действительно исторически сложилось так, что турки-османы уже столетия назад установили тесные связи по всему континенту, от Марокко до Эфиопии, от Нигерии до Южной Африки. Это было при Османской империи, а в двадцатом веке молодая Турецкая республика сосредоточила внимание на своих соседях и Европе. Но затем она все же вернулась в Африку к концу холодной войны. В последние десять лет страна делает ставку на оказание странам Африки дипломатической и военной помощи, не говоря уже о бизнесе. В 2003 году объем торговли между Анкарой и странами Африки к югу от Сахары увеличился с 5,4 миллиарда долларов до более чем 25 миллиардов долларов в 2020 году.
Поддерживая «дружественную Анголу на её пути к развитию», гость из Анкары особо подчеркнул «богатство, которое Африка добавила всему миру своей историей, культурой и народом», а также её «огромный потенциал во всех областях». Воздав хвалу почти 33-миллионному трудолюбивому ангольскому народу, турецкий лидер отверг в международных отношениях формулу, при которой «одна сторона всегда выигрывает, а другая проигрывает, или одна сторона всегда является производителем, а другая потребителем. Наша цель – побеждать, развиваться, расти и идти вместе», закончил своё выступление на пафосной ноте президент Турции. Депутаты Анголы, перед которыми он это произнес, не сдерживали эмоций. От оваций турецкий лидер распалился еще сильнее и пообещал покончить с несправедливостью в мире. Начать предложил с реформы Совбеза ООН.
«Невозможно игнорировать перемены и не считаться с Африкой. Мы отвергаем потребительский подход Запада к континенту. У африканских стран богатая история и культура. Немыслимо, чтобы архитектура глобальной безопасности оставалась прежней. Мир — больше пяти», — провозгласил Эрдоган. Позже он посетил мавзолей первого президента африканской страны Антониу Аугустиньо Нетто. По итогам переговоров президентов двух стран подписало 7 соглашений в сфере образования, сельского хозяйства, промышленности, таможни и туризма, а объем двусторонней торговли планируется довести с нынешних 132 до 500 млн. долларов. Обсуждалось также и военное сотрудничество, включая предполагаемые закупки Луандой турецких беспилотников и бронетехники. В беседе со своим ангольским коллегой Жоау Лоуренсу президент Турции похвалил турецкую газовую промышленность, подчеркнув, что она «будет рада поделиться своим опытом». Африканские страны, выбранные президентом Турции, продемонстрировали не только растущий интерес, но и общее стремление расширять сотрудничество путем привлечения инвестиций или открытия для турецкого участия местных предприятий. Президент Жоау Лоуренсу, посетивший Турцию три месяца назад, пытается диверсифицировать экономику, по-прежнему сильно зависящую от нефти. Турция заявила, что готова предложить свои идеи о реформах, в частности, с точки зрения диверсификации экономических ресурсов, укрепления инфраструктуры создания рабочих мест.
Во время визита в Нигерию Эрдоган и его нигерийский коллега Мухаммад Бухари подписали соглашения о сотрудничестве в сфере энергетики, оборонпрома, добычи полезных ископаемых. В Абудже Эрдоган заявил, что Турция готова оказать поддержку Нигерии в борьбе с террористами, вооруженными бандами и пиратами. Интерес к Нигерии вызван тем, что страна является ключевым торговым партнером Турции в регионе южнее Сахары с объемом торговли в 754 миллиона долларов в 2020 г. с перспективой роста до 1 миллиарда. Но для двух государств потенциал взаимных связей еще далек от исчерпания. Турция хочет стимулировать продажу вооружений в Нигерию, таких как боевые ударные беспилотники для борьбы с терроризмом, в том числе с террористической организацией Боко Харам. Они дешевле истребителей и поэтому могут представлять большой интерес для африканских государств.
Экономика — одна из граней стратегического партнерства между Анкарой и странами Африки: Кигали-Арена в Руанде, мечеть в Гане, военная база в Сомали, строительство железной дороги между Эфиопией и Джибути- все это только некоторые из последних знаковых проектов, осуществляемых турецкими компаниями на континенте. За эти годы Анкара планомерно наращивала свое влияние: она расширила количество дипломатических миссий в Африке, доведя их с 12 до 43, а также поработала над развитием разносторонних связей с государствами Черного континента. Так, к примеру, турки увеличили товарооборот со странами к югу от Сахары с 1 млрд. долларов в 2002-м до 8 млрд. долларов к 2020 году. Совокупность проектов с долей турецкого капитала на континенте достигла 70 млрд. долларов. Кроме того, республика инвестировала в регион более 6 млрд. долларов.
Однако экономика — не единственный инструмент ползучей экспансии турок. Анкара активно экспортирует собственное видение ислама, близкое к идеологии организации «Братья-мусульмане». Оно стало излюбленным методом применения мягкой силы Турции в регионе в противовес исламскому влиянию Саудовской Аравии. Еще одним «рычагом» является деятельность различных негосударственных фондов и официальных организаций. Среди них, например, Турецкое агентство сотрудничества и координации (TIKA) — этот орган выделяет гранты на строительство инфраструктурных объектов. Другой проект — Институт Юнуса Эмре (YEE) — предоставляет возможность изучения турецкого языка гражданскому населению, занимается повышением узнаваемости, авторитета и престижа республики. Фонд «Маариф» (TMV) оказывает образовательные услуги, а Управление по делам религии Турции (Diyanet) занимается религиозной просветительской деятельностью.
Визит Эрдогана в Африку стал частью более длительной программы, в которой Турция намеревается применить мягкую силу. Вскоре после визита в Стамбуле состоялся деловой саммит Турция-Африка. А теперь готовится третий саммит Турция-Африка в декабре, на котором ожидается участие около сорока глав африканских государств. Как признак того, что Африка также видит преимущества от связей с Турцией, можно выделить последнее исследование Africaleads 2021, проводимое ежегодно среди африканских «лидеров общественного мнения». Оно показывает, что Турция сильно улучшила свой имидж. Это еще одно доказательство того, что континент Африка, находящийся между растущим китайским влиянием и неоднозначностью поведения своих старых европейских властителей,- этот континент полон решимости диверсифицировать своих партнеров.
