События в Беларуси, Нагорном Карабахе и Киргизстане вызвали шквал публикаций СМИ и выступлений экспертов о том, что это звенья одной цепи. Политэксперты полагают, что случайностей в конфликтах на постсоветском пространстве нет и все они «случайно совпасть» по времени не могли, что это четкая политическая воля, которая транслируется от определенных спецслужб. То, что произошло в Беларуси и Киргизстане практически единогласно объявлено «цветными революциями».
Авторы публикаций не утверждают, что происходившее в Беларуси или Киргизстане не имело под собой внутренних причин, а армяно-азербайджанский конфликт не шел к трагической развязке. Политологи указывают, что эти события происходят на фоне кризисных явлений в самом англо-саксонском мире, попыток России вернуть ранее утраченные геополитические позиции, а также экономического доминирования Китая и наращивания его военной мощи.
События в Беларуси, Нагорном Карабахе и Киргизстане комментируют Руслан Бизяев, политический аналитик Украинского института политики и Илия Куса, эксперт по вопросам международной политики аналитического центра «Украинский институт будущего».
Руслан Бизяев, политический аналитик Украинского института политики
Действительно, сегодня немало экспертных утверждений, что инциденты в Беларуси, Карабахе и Киргизстане – звенья одной цепи. Так ли это? В 2012 году президенты России, Беларуси и Казахстана заявили о намерении создать ЕАЭС (создан в 2015 году, не путать с ЕврАзЭС — организацией-предшественником ). Отреагировала американская администрация. Клинтон заявила, что не позволит такому союзу возникнуть. Но это два параллельных процесса. Концепция американских демократов, которую озвучила Хилари Клинтон, заключается в том, что именно Америка является ведущим экономическим государством, но при этом, доля американского ВВП в мировом ВВП – с 1951 года опустилась с 51% до 15%. В этом году доля американского ВВП в мировом ВВП будет приблизительно 16%, а доля Китая в мировом ВВП – 17-17,5%. Фактически, США сами не могут тянуть роль «мирового полицейского», если существуют еще очень мощные региональные союзы, или государства, к примеру, Китай.
Соответственно, возникновение в той или иной форме Евразийского союза, у которого немалый объем рынка, совершенно не надо сторонникам этой концепции. Им хватает Китая, как головной боли, и хватает Евросоюза, даже без Британии. Евросоюз все равно остается достаточно мощным экономическим игроком, занимая то второе, то третье место, в зависимости от методики. Вдобавок реализация концепции общеевропейского экономического пространства от Владивостока до Лиссабона означала бы нивелирование США как экономического лидера. Остается доллар, но тут бы начали возникать вопросы, насколько надолго доллар.
Теперь о Беларуси и ее «цветной революции». В Беларуси правая рука Путина продолжает бороться с левой рукой Путина. Запад, исходя из своей концепции о том, что санкции побеждают «зло», очень сильно «дал штангу». Действия Запада – это прямое вмешательство во внутренние дела чужой страны. Давайте себе представим, что Лукашенко начинает финансировать Ле Пен во Франции или «АдГ» (Партия «Альтернатива для Германии»). Как бы это воспринимали во Франции, в Германии? Ели бы Лукашенко, например, создал какой-то Flex-канал во Франции или Телеграмм. Мы имеем ситуацию, при которой Лукашенко фактически толкнули этой политикой в сторону Москвы. Сейчас речь идет о плавной, мягкой интеграции в Россию. Других вариантов у Лукашенко – нет. Альтернативу же Лукашенко создать не получилось. Хотели, но не взлетело, по многим причинам, но по итогу — не взлетело. Фактически, эти протесты в какой-то момент переформатировала под себя Россия и все. По состоянию на сегодняшний день я не вижу ни одной предпосылки тому, чтобы в Беларуси произошла классическая «Цветная революция» по Шарповской методичке, чтобы лозунг «Беларусь – це Европа» — стал доминирующим в белорусском мире.
С моей субъективной точки зрения, события в Беларуси, Карабахе, Киргизстане – к этой истории еще и Навального часто «приклеивают», это вообще разные процессы. И они не связаны с теорией «подкопа под Российскую Федерацию». Навальный – это попытка удержать Россию от сделки с США после 3 ноября. Все понимают, что это, мягко говоря — глупость, но это дает повод Западу постоянно торговаться с Путиным: «Вова, не заключай «новую» Ялту мимо нас». Кто будет крайним, если Путин договориться с Трампом? Крайними будет Китай и Европа. Кстати, только вчера, 12 октября, по данным международных СМИ, в Евросоюзе рассказали о проблемах с введением санкций из-за инцидента с Навальным. Они столкнулись с юридической проблемой: чтобы ввести санкции против конкретных лиц и организаций России, нужно найти подозреваемых по делу. Однако они отсутствуют, и пока ЕС пытается решить эту сложность.
Европа спасает свое геополитическое будущее, особенно в условиях, когда Путин и Борис Джонсон де-факто являются ситуативными союзниками. Каждый из них заинтересован в том, чтобы Европа сейчас не диктовала условия, а соглашалась на условия. Европа находится в состоянии жесткого брексита с Британией и после дела Навального, она находится в жестком клинче с Россией. При этом обратите внимание, как сразу развели тему «Навальный – Северный поток». Т.е. там, где деньги, там Навальным и не пахнет и «Новичком» тоже. Кто является ключевым бенефициаром этого процесса? Польша.
Польша сейчас играет так, что может повторить все те ошибки, которые совершила польская элита в 30-х годах XX века. Сейчас Польша является ключевым бенефициаром этого процесса. Если США договорятся с Путиным, они сдадут Польшу за полпряника. Точно так, как Британия сдала Польшу осенью 1939 года. В польской печати был плакат «Англия, это твоих рук дело», когда на Варшаву падали немецкие бомбы. Польша – противник «Северного потока», как и Украина, как все страны, которые с этого имели конкретные экономические преференции, они – против. Это звенья одной цепи, но в данной ситуации текущая геополитическая конструкция крайне неуравновешенная. У Европы мало времени, чтобы перестроиться, потому что эра Меркель заканчивается, а Макрон фактически — «хромая Утка». Да, он президент Евросоюза, но у него через полтора года выборы.
Нагорный Карабах – это опять-таки другая история, это история схлопывания конфликтов, которые возникли на постсоветском пространстве с конца 1980-х по 1994 год: Карабах, Грузия, Приднестровье, Донбасс, Крым – все сюда относятся. Кто был инициатором ситуации в Карабахе? Я думаю, Путин «сыграл» Эрдоганом, а Эрдоган «сыграл» Алиевым. Фактически, сейчас задача России заключается в том, чтобы поставить свою базу в Степанакерте, таким образом, получая, прямое влияние на Азербайджан и Турцию. Если взять карту и поставите на нее российскую базу в Степанакерте, то увидим уникальную ситуацию: Турция в кольце врагов от Ливии и до Армении. Даже Болгария уже косо смотрит на Турцию, а про Европу я молчу. Таким образом, Эрдоган попадает в ловушку, он становится очень сильно зависим от США — в геополитическом смысле — и от России.
Тут проблема в том, что сам конфликт невозможно решить в текущей смысловой конструкции. Почему? Это ведь не только территории, это уже о столкновении цивилизаций, столкновении позиций. Я думаю, этот конфликт будет решен, но мне трудно сказать – когда. Сейчас мы наблюдаем промежуточную стадию. Алиеву отступать некуда, и армянам некуда отступать. Для Армении это вопрос второго геноцида. Для Пашиняна любое подписание перемирия будет означать внутренний взрыв. Я имею в виду – серьезного перемирия с ключевыми территориальными уступками. С другой стороны, если Алиев не пойдет дальше, то его снесут. Там же потери, там же и своих очень много погибло. Недаром же азербайджанцы засекретили все потери. Алиев сказал, что все данные будут опубликованы после окончания конфликта. Минобороны Азербайджана никак не комментирует ту информацию, которая появляется в СМИ.
Переходим к событиям в Киргизстане. По утверждениям СМИ — за 15 лет в этой центральноазиатской стране произошли три «цветные революции» и пишут про третий Майдан. Не соглашусь, скорее, там Антимайдан. Сейчас Шарп крутится в гробу как электровеник. Если еще там и победит Антимайдан, то Шарп с того света кинет «предъяву» всем этим товарищам, которые профукали его методу. Прошедший в стране после парламентских выборов кризис носит сугубо внутриполитический характер и не подвержен влиянию извне. В Киргизии ситуации радикально отличается от той, которую ранее можно было наблюдать после выборов в Армении и в Беларуси. События в Бишкеке, в некотором роде похожи на цветную революцию, но это не она в полном смысле данного слова. Это скорее экстремальное отражение и без того всегда активного в Кыргызстане внутриполитического процесса. Элементы традиционных цветных революций здесь, конечно, присутствовали. Это и внешнее влияние, и зарубежные гранты, и поддержка западных посольств. В республике идет обычная и традиционная для этой страны межрегиональная и межклановая борьба. Просто после воскресных выборов она приняла экстремальную форму.
В Киргизстане значительную роль играют не элиты, а кланы. Там идет постоянная борьба нескольких кланов за таможню, за редкоземы, за транзит. Конфигурация вот этих трех составляющих определяет политическую картину Киргизии. Называть события в Киргизстане классической «цветной революцией» можно с очень большой натяжкой. Там идут внутренние силы. За последнее время там установился баланс между Россией и рядом среднеазиатских игроков, но сейчас, я так понимаю, он будет демонтирован и переформатирован. Пока мы будем наблюдать за всеми медийными составляющими Майдана, думаю, произойдет переформатирование где-то плюс/минус по молдавскому сценарию. Ваш президент, наш – Верховный совет, или наоборот.
Когда у протестующих Киргизстана спрашивали, чего они добиваются, в ответ звучали примерно одинаковые фразы о «демократии, свободе, рыночной экономике». А значит, по сути сказать нечего. Опять-таки многие «эксперты» утверждают, что есть сходство с тем, что говорили в Белоруссии, в Украине. Нет, это разные истории. В Украине говорили – «це Европа». Это подразумевало концепцию, что мы идем в Евросоюз, Европейское экономическое право, Единое экономическое пространство с Европой, как результат – Европейские зарплаты и пенсии, об этом немало и красиво раглагольствовал Яценюк.
В Белоруссии — «батьку геть и перевыборы». На этом оппозиция рассыпается на несколько малосвязанных между собой кластеров, тем более, практически от всех лидеров оппозиции в том или ином смысле тянет «российским душком». Кто такой Бабарико? Если копнуть мужа Тихановской? Это все мне напоминает анекдот: что-то явно в Штирлице выдавало русского шпиона — то ли ППШ, то ли буденовка, то ли тянувшиеся сзади лямки парашюта…
Обратите внимание, ситуация в Киргизстане практически не интересует никого на Западе, имеются в виду серьезные геополитические игроки. Политика – это четкое соотношение баланса силы. На чьей стороне баланс силы, тот и ведет переговоры. Если бы там был полноценный «Майдан» украинского разлива, то все послы бы были на площади, разливали кумыс, создавали Телеграмм каналы, присылали гуманитарную помощь, давали местным писателям Нобелевские премии. Но этого ничего нет. Это такая нелицензионная копия Шарповской методички в Киргизстане — китайская подделка. Они используют все эти инструменты для внутриклановых разборок, для того, чтобы перераспределить зоны влияния, зоны потоков. Но обязательно нужна картинка, все же должны видеть, что происходят какие-то «рэволюционные» события. Не скажут же они прямым текстом, что они хотят переделить потоки, к примеру, на таможне.
В сухом остатке имеем то, что Беларусь, Карабах и Киргизстан — это три разные истории. Их всех объединяет то, что начинается процесс смены элит на постсоветском пространстве. Мы понимаем, что Лукашенко еще будет президентом год-полтора. Армения, Азербайджан, Карабах – это «упаковка» этого конфликта и тоже, скорее всего, пойдет процесс смены элит. Может быть не так быстро в Азербайджане, может чуть быстрее в Армении. После Карабаха, скорее всего, мы будем наблюдать решение проблемы ПМР (Приднестровской Молдавской Республикой) в Молдавии. Потом пойдет Грузия. А потом доберутся и до Средней Азии. Просто пока у них там банкет, пока внешние игроки соблюдают свои бизнес-интересы, до них пока не дошли руки, но дойдут.
А то, что они совпали по времени — просто они вышли на пиковое значение практически синхронно. Но это не значит, что был чей-то «хитрый» план. Мы только что обговорили генезис этих процессов – он абсолютно разный. В случае Беларуси – это определение того, что означает «союзное государство». Карабах – это решение постсоветских конфликтов. Киргизстан – это «последняя осень» старых политических элит, когда еще есть, что урвать и можно это сделать. Кстати, по утверждению тех же СМИ – следующая на очереди Молдова. Там в ноябре выборы и тоже готовится вывод людей на улицы для того, чтобы свергнуть действующую власть.
Илия Куса, эксперт по вопросам международной политики аналитического центра «Украинский институт будущего».
Я начну с того, что связывает все эти процессы – в Беларуси, Карабахе, Киргизстане. Я думаю, их связывает только одно: все они происходят на фоне двух серьезных мировых трансформаций. Первая – это эрозия влияния традиционных глобальных игроков, таких, как США, Российская Федерация, Евросоюз. Второй процесс – регионализация международных отношений, т.е. подъем региональных игроков, тех государств, которые еще 50 лет назад не имели достаточно финансовых, промышленных, интеллектуальных, и других ресурсов, чтобы бросать вызов устоявшемуся мировому порядку, они не были включены в этом мировой порядок, не обслуживались их интересы, а обслуживались интересы глобальных игроков. Они существовали в роли сырьевых придатков, второстепенных государств, пытались балансировать между глобальными игроками. Сейчас они доросли до уровня, когда могут бросать вызов устоявшемуся мировому порядку с целью включиться в него в качестве серьезных, равноценных игроков. Я сейчас говорю про такие страны как Турция, Иран, Пакистан, Индия, Китай, Индонезия, в меньшей мере – Япония, Южная Корея, Сингапур. Это те государства, которые называются сегодня – новые инновационные страны.
Как это относится к Белоруссии, Карабаху и Киргизии? Все три страны находятся в так называемой ближней периферии Российской Федерации. В принципе, исторически Россия считала и считает, что это их так называемое ближнее зарубежье: это бывшие республики Советского Союза. А Центральная Азия и вовсе их геополитическое подбрюшье. Эти процессы как раз относятся к эрозии глобальных игроков, в данном случае, России. Если в случае со Штатами мы говорим об ослаблении их влияния на Ближнем Востоке или в Латинской Америке, в Европе — потому, что мы видим конфликт между Штатами и Европой. В случае с Россией мы как раз говорим о Центральной Азии, о Кавказе, Восточной Европе – Белоруссия, Украина, Молдова.
Процессы в Белоруссии, Нагорном Карабахе, Киргизстане, все это, мне кажется, связано с ослаблением безусловной инициативы России на этом направлении, заходом туда третьих сторон, в основном, региональных игроков. В случае Белоруссии – это Китай, не только Китай, но в основном — он. В случае Кавказа — это Китай и Турция. В случае Киргизстана – это Китай, Индия, Пакистан, соседние государства. Узбекистан пытается усилить свое влияние на фоне проведенных реформ после смерти Ислама Каримова.
Везде просматривается один и тот же процесс – Россия теряет свою единственную, доминирующую инициативу. Заходят другие игроки , которые тоже хотят участвовать в распределении политического влияния. Там даже не так работают экономические интересы, потому что в военно-политическом плане, например, Россия – все еще доминирующий игрок в своей ближней периферии, т.е. пока что им никто не способен бросить вызов. В принципе, с этим никто не спорит. Китай не оспаривает право России на военное доминирование в Центральной Азии. В основном он действует экономическими и финансовыми методами. Им неинтересно брать на себя ответственность за безопасность. Поэтому между Россией и Китаем наблюдется неформальное распределение обязанностей. Китайцы, в основном, инвестируют, в Киргизстане запускают крупные инфраструктурные проекты. Россия же остается сильным политическим игроком, посредником, военной силой.
Александр Лукашенко в условиях ослабления российского влияния начал играть в многовекторность, ведь он последние несколько лет серьезно развивал отношения на разных направлениях. В первую очередь, с Китаем, который очень серьезно зашел в Беларусь. Во-вторых, с соседями, особенно, были серьезные наработки с Украиной, с Европой, на Запад начал «заглядываться». Впервые в прошлом году был решен вопрос по поводу посла США, в Минск приезжали из ФБР. В целом Лукашенко, пытаясь каким-то образом использовать в свою пользу вот это ослабление безусловного российского влияния, привлекая различные влияния, инвестиции, он начал играть в диверсификацию внешней политики, которая была ему нужна, чтобы вырваться из геополитического тупика. То, что произошло, вот эти протесты на фоне выборов, которые переросли в кризис, с моей точи зрения, это реакция России уже на попытку вырваться. Это попытка удержать контроль, в отличие от Киргизстана и Кавказа. Там несколько по-другому произошло.
Если мы рассмотрим ситуацию в Карабахе, то это попытка Турции изменить устоявшийся статус-кво, куда входит и формат переговоров на базе Минской группы ОБСЕ, которая существует уже 28 лет. Здесь входят и влияния традиционных игроков, а это Россия, США, Франция. Турция же всегда была «на обочине» Нагорно-Карабахского урегулирования. Но Россия уже не играет ту роль, которую играла еще 30 лет назад. Она уже не является самым мощным государством в экономическом, торговом, финансовом плане. Это показывает пятерка торговых партнеров Закавказья. Там Китай за последние годы вышел, Азербайджан ослабил энергетические связи с Россией, которые были тесными еще 20 лет назад, а сейчас менее тесные. Они уже больше завязаны на Турцию. Грузия стала более зависимой от Турции после войны 2008 года. Армения все еще остается в орбите влияния России, но только за счет того, что они сами не могут пока что принимать самостоятельных решений. У них намного более ограниченное поле для маневра в плане диверсификации внешней политики, им просто не с кем ее диверсифицировать. И даже если на карту посмотреть, они геополитически застряли меду двумя враждебными странами, и у них только два выхода – на Иран и на Россию. Но при этом, в Армении за последние годы усилили свои позиции Иран и Китай в противовес Российскому экономическому влиянию.
Ситуация в Карабахе – это попытка Турции поменять статус-кво, чтобы включиться в процессы Южного Кавказа в качестве равноценного партнера, посредника, как США и Франция. Они считают, что они уже к этому готовы. Они хотят, чтобы вопросы по Южному Кавказу решались вместе с Турцией, желательно, в двустороннем формате с Россией, потому что Россию они признают, как одного из ключевых игроков.
Были переговоры сторон в Москве. Они были очень интересными тем, что Турция не участвовала в них. Россия тактически решила поддержать статус-кво, не соглашаться с претензиями Турции, сумела, по сути, заставить стороны приехать в Москву и не просто начать переговоры. И не просто заложить базис под различные переговоры о перемирии. Я думаю, даже не стояла задача договориться об успешном перемирии. Мне кажется, ни к кого не было иллюзий, что перемирие может быть успешным, потому что стороны не готовы к перемирию, это явно следует из их заявлений, особенно, Азербайджана. Я думаю, ставилась цель перехватить инициативу, заложить «мирный» базис именно в Москве, и именно при посредничестве России без кого-либо другого, и заставить стороны – в 4 пункте этих договоренностей говорится о том, чтобы признать существующий статус-кво, т.е. Минская группа ОБСЕ без Турции. Тактически для России – это дипломатическая победа. С другой стороны, стратегически, нужно будет посмотреть, что будет делать турецкая стоона. Я думаю, они еще раз потребуют поднять ставки, чтобы их включили в этот процесс, так просто они не сдадутся.
Если брать Киргизстан, там происходит то же самое, что в Беларуси, Карабахе, просто немного по-другому. Да, официальный Бишкек начал выполнять требования улицы. Но для президента Киргизстана – это вопрос легитимности. Как только выпустили Атамбаева, сразу встал вопрос, что с ним делать. В реалиях Киргизстана, в реалиях Центральной Азии надо показывать, что ты либо контролируешь ситуацию, либо уходить. Сейчас ключевой вопрос – добьются ли они его отставки или он будет пытаться удерживать эту власть до выборов. Это, безусловно, не революция, потому что революция – это когда меняют кардинально социальные и политические институты, а там этого не произошло, даже процесс не начался. Это внутреннее политическое противостояние, которое, мне кажется, будет больше выгодно Китаю. С момента, как в прошлом году арестовали бывшего президента Киргизии Алмазбека Атамбаева, укрепил свои позиции действующий президент. Ситуация серьезно усилила влияние России в рамках ЕАЭС. Это было видно, цифры пошли сразу вверх по экспорту российских товаров на Киргизский рынок через ЕАЭС. Сейчас, мне кажется, что текущие события больше усилит Китай. Это не значит, что Китай стоит за этим. Это значит, что он этим просто воспользуется быстрее всех, потому что они уже зашли на киргизский рынок. Единственное, что им все это время мешало и мешает — это ЕАЭС, в рамках которого Россия сохраняет эксклюзивные права на экспорт своих товаров, которые они могут поставлять на киргизский рынок. Для Китая это конкуренция. Они хотят поставлять туда свои товары и вытеснять конкурентов, в данном случае, в том числе и российские компании.
В основе всех этих процессов в Белоруссии, Киргизстане, Кавказе – это эрозия российского политического влияния на постсоветском пространстве, которое там происходит: недостаточное усилие по удержанию не силовому, а именно по другому сценарию. Как показывает практика силовое удержание не всегда удачное. Иногда оно приводит к прямо противоположным действиям. Например, война 2008 года в Грузии хоть и позволила России удержать под контролем часть своей периферии, с другой стороны, открыла возможности для Турции. После войны грузины по понятным причинам не захотели восстановить бывшие торгово-экономические связи с Россией, развернулись и начали искать других партнеров. Турция очень хорошо зашла на этот рынок и сейчас в Грузии значительная доля экономики завязана на Турцию. По объективным причинам это связано с мировыми процессами, это переживают все глобальные игроки, те же США. Вопрос только в том, что для них – это вызов, они должны на него отвечать. Отвечать на него можно, только пройдя некую эволюцию своей внешней политики. В России пытаются это сделать, пытаются изменить модальность отношений со своими соседями, со своей бывшей периферией, но пока я вижу, что идут дискуссии.
Там же тоже старые элиты, вот в чем дело. Я пока вижу дискуссии между теми, кто мыслит еще старыми парадигмами, что нужно удержать всех, иначе все развалится, тех, кто считает, что какие-то уступки недопустимы в вопросах модальности отношений со странами бывшего Союза. Например, переход взаимоотношений России с бывшими республиками СССР в разряд деловых отношений на равных правах для них – это слабость. Но уже есть новые элиты, которые считают, что нужно менять внешнюю политику, переходить к более прагматическому подходу, без имперского национально-ностальгического. Нужно прагматически смотреть на реальность — это независимые, самостоятельные страны. Но у России действительно есть преимущества влияния на них перед другими игроками: есть общая история, общеязыковое пространство, информационное, культурное. Как будет выглядеть новая внешняя политика Россия – пока сложно сказать. Но я думаю, это неизбежно. Если они хотят сохранить свое реальное влияние на постсоветском пространстве в новом мировом порядке, то у них нет выхода. Как и США, Европы нет выхода. Просто интересно, кто будет первым, кто пройдет эволюцию первым.
Армения, Киргизстан, Белоруссия – это страны ЕАЭС (бывшие ЕврАзЭС) и страны ОДКБ (Организация Договора о коллективной безопасности). Но в текущем контексте ОДКБ и ЕАЭС – разные истории. Я не вижу смысла внешним игрокам что-то с ними делать, потому что обе организации, если честно говорить, не очень эффективные. У них куча проблем. Если мы говорим о Беларуси и России, то пошлины же есть, таможня работает, хотя, по идее, такого не должно быть. Между Белоруссией и Россией существуют политические разногласия, которые мы все наблюдали в прошлом году, в этом году — по поводу нефти, взаимной торговли. По ОДКБ та же история. Проблема ОДКБ в том, что существуют политические трения между участниками этой организации, не все готовы брать ответственность за ситуации в других странах. Смотрите, сейчас Армения не обращается в ОДКБ. А без обращения в ОДКБ они не обязаны ничего делать, это не пятая статья НАТО. Армения не обращается, я не вижу у них особого желания это делать. Для части армянских элит вмешательство какого-то, а мы понимаем, что это будет российского, контингента, даже под мандатом ОДКБ, для них это нежелательно с точки зрения собственной легитимности. Как только международные силы заходят на твою территорию, это не хорошо.
Эти две организации нуждаются в очень серьезном реформировании, в очень серьезном переосмыслении ценностной части. Вот, чего им не хватает. Это то, что есть в НАТО, но чего не хватает в ОДКБ. Хотя в НАТО сейчас серьезный кризис, с этим связанный, именно со Штатами, но вот этот дух Альянса, их ценности, они объединены вокруг общих ценностей, как они их видят, конечно. А в ОДКБ этого нет. Сейчас по реакции различных постсоветских стран на эти процессы, очень хорошо видно, что в основе находятся не ценности, а прагматический интерес. Например, Беларусь спокойно продает оружие Азербайджану, все об этом знают, менять они ничего не собираются, они просто зарабатывают на этом деньги. Центральная Азия тоже не особо готова вступаться за Армению по религиозным причинам. Разве что для Китая ЕАЭС в Киргизии – это не очень приятно, потому что для них это препятствие на пути торгово-экономической экспансии. Поэтому, если придет президент или парламент, которые захотят более тесно дружить с Китаем, а я думаю, это и произойдет, то для них будет легче получить доступ на киргизский рынок. Все остальное связано с более глубинными и глобальными процессами, чем просто влияние внешних игроков. Безусловно, внешние игроки получат возможность этим воспользоваться, усилить свое влияние.
И речь идет не о создании некоей «дуги нестабильности» по всему периметру российских границ, как пишет большинство СМИ. Здесь более глубинные процессы, которыми могут воспользоваться — это же уязвимость. В целом, этим и пользуются. Просто необязательно это должно быть в виде гибридной войны против России. Это может быть та же торгово-экономическая экспансия Китая в Центральную Азию. По сути, это пример того, как внешняя сила, пользуясь ослаблением безусловной инициативы России в своей периферии, зашла туда, потеснила россиян, и сейчас чувствует себя хорошо. Так же как кризис вокруг Беларуси — сейчас им пытается воспользоваться та же Литва, Польша, ЕС, Штаты, чтобы каким-то образом на это повлиять. Другой вопрос, у них меньше возможностей и ресурсов, социальной базы, чтобы в Беларусь серьезно зайти, но этим, конечно, они будут пользоваться. Но корень проблемы – это не заговор внешних игроков, «некто» так захотел и сделал, а именно определенные глобальные процессы.
Кстати, в Европе нет практически никакой реакции на события в Киргизстане. Они уверены, что это клановые войны, и они их не интересуют. Потом, Киргизстан не такой серьезный игрок. Страна беднее, чем Казахстан или Узбекистан, где есть немалые нефтегазовые ресурсы. Если посмотреть, то в Казахстане, в отличие от Киргизии, рынок поделен между американцами, европейцами, россиянами, китайцами. Они все присутствуют, все имеют серьезные доли: 30% нефтегазового рынка у американцев, 30% — у европейцев, чуть меньше – китайцы, 10-12% россияне. Казахстан богаче и интереснее. Киргизстан – меньше. Поэтому повестка дня Евросоюза по поводу Киргизстана – не такая яркая.
Все события, которые сегодня подаются под соусом «цветных революций», они должны были когда-нибудь произойти. Проблемы указанных регионов накапливались годами. Если берем Киргизстан, то в прошлом году были первые признаки кризиса между элитами, когда Атамбаева со стрельбой арестовали. Я знаю, что процессы, которые привели к этим событиям, длились последние 10-15 лет. В Беларуси накапливались проблемы: проблема союзного государства, которая стала одним из серьезных конфликтов, она же началась с 90-х годов и до сих пор. Проблема по Центральной Азии, это реально последние 15 лет, когда Китай планомерно, медленно подминал под себя рынки. Плюс, еще сыграло роль, что сейчас мировой порядок активнее начал разваливаться под давлением того же Трампа. Его правление внесло свою долю хаоса в мировые процессы. Сейчас еще стал популярен внешнеполитический авантюризм. Решили разморозить Нагорный Карабах именно сейчас, но к этому готовились, я думаю, несколько месяцев, если не больше. Информация о том, что может быть война, циркулировала с конца весны этого года. Почему эти процессы совпали по времени именно сейчас – я не знаю, но в заговоры я не верю.
