На эту тему, Фонду «Украинская политика» дала интервью Ольга Балакирева, председатель правления Украинского института социальных исследований имени Александра Яременко, председатель комиссии по профессиональной этике социолога Социологической ассоциации Украины
— Ольга Николаевна, социологические опросы – важнейший инструмент выявления общественных настроений. Однако доверие к соцопросам в Украине в определенной мере подорвано. Все политсилы страны уже привыкли не столько принимать к сведению социологические замеры, сколько использовать их в своих интересах для политических и электоральных манипуляций…
О.Б. — На сегодняшний день, проблема социологии как науки и социологов как представителей профессионального цеха состоит в том, что социологические результаты используются как политическая технология. В Украине впервые это произошло в 2004 году, во время Оранжевой революции, когда произошел значительный раскол между результатами экзитполов у разных компаний, что явилось поводом сомневаться в результатах работы ЦИК. И поскольку в нашем обществе достаточно высокий уровень доверия к результатам соцопросов, исследований (они часто используются для обоснования или подтверждения политических решений), то некоторые силы начали использовать результаты социологических исследований как политическую технологию, как инструмент манипуляции, инструмент дезориентации в предвыборной борьбе. Сначала это происходило на региональном уровне, на уровне отдельных округов, а теперь и на национальном уровне, подрывая тем самым, доверие к достоверным социологическим исследованиям.
— Помимо надежных компаний, проводящих соцопросы, появилось довольно много организаций, которые работают в жанре «социологической джинсы». Какие публикуемые результаты исследований заслуживают доверия и как распознать манипуляцию?
О.Б. – И я, и мои коллеги социологи не устаем повторять: проверка профессиональности компании, которая представила данные опроса — это задание издания или информационного транслятора, а не зрителя или читателя. Мы – Социологическая ассоциация Украины – неоднократно напоминали СМИ и информационным агентствам, что необходимо выполнять требования к обнародованию данных социологических исследований: кто опрашивал, когда, сколько опросили, метод опроса. Всем рекомендую заходить на сайт авторов исследования. Если компания не является членом профессиональных сообществ, не имеет социологов в штате, не публикует на своем сайте подробную информацию о методологии проведения опроса, не имеет опыта проведения социологических исследований, то это порождает сомнения в качестве и надежности данных. К сожалению, для многих количественный объем опрошенных является аргументом. Фирма заявляет, к примеру, что у нее 10 тыс. опрошенных или 20 тыс. (про 40 тыс. некоторые компании заявляют) и на этом основании утверждает, что у них достоверная или репрезентативная выборка. Так вот — это не аргумент. Аргумент – это структура выборки, а не ее объем. И важно, чтобы была дана характеристика выборки – какое населения она представляет. Например, в описании исследования указано, что опрос 5 тыс. человек проведен в 17 областных центрах, 25 городах и 35 селах. И это вся информация о выборке. Возникают вопросы: Почему именно эти города, эти села? Как они распределены по Украине? Насколько они представляют всю страну? Когда был проведен опрос? Я подобным данным априори не доверяю, потому что к ним не приведена базовая информация о том, кого опросили, каким методом. Также важно иметь возможность уточнить у проводивших опрос – какие вопросы были заданы, в какой последовательности, по какой анкете?
— Выборка – основа метода, т.е. социологи должны из кого-то выбрать — из всего числа избирателей, которые зарегистрированы в Украине? Выборка отражает устройство украинского общества? Как она формируется?
О.Б. — Выборка, она же — «выборочная совокупность», предполагает, что происходит отбор определенного количества человек по определенной методике так, чтобы эти отобранные единицы отражали всю «генеральную совокупность», то есть всех, о ком мы хотим получить информацию. Например, для электоральных опросов «генеральная совокупность» — это все избиратели страны. И очень важно иметь описание генеральной совокупности, как можно более полную информацию о генеральной совокупности: количество — сколько всего людей, структуру – как люди распределены по регионам, по типам поселения, их пол и возраст, уровень образования и условия жизни, доходы и занятость и т.д. Социологи, определяя выборку, ориентируются на то, чтобы можно было сказать, что эта выборка отражает по основным характеристикам, параметрам генеральную совокупность (ее называют «основа» выборки). Проблема сегодняшнего дня в том, что мы практически не знаем нашу генеральную совокупность. Мы практически не знаем, сколько сегодня избирателей в стране, каким образом они расселены. Социологи понимают разницу между западной частью страны, восточной частью, Югом и Киевом. Мы предполагаем, что настроения и взгляды людей, которые живут в малых городах, в депрессионных городах, в сельской местности будут отличаться между собой и от жителей крупных центров. А поскольку мы не знаем этого расселения, то можно утверждать, что так называемая статистическая погрешность выборки, о которой говорят все социологи, представляя данные, на самом деле гораздо больше. То есть уровень возможных отклонений в презентуемых цифрах, рейтингах, не на 1,5% или 2,0% отличаются от реальной ситуации, а гораздо больше. И сложно сказать, как оценить эту погрешность, если мы не владеем надежными данными о населении страны. Перепись в стране не проводилась с 2001 года, так называемая статистика населения базируется на оценочных данных и социологи не знают сегодня важнейших характеристик генеральной совокупности.
— Какие социальные группы попадают/не попадают в выборку?
О.Б. — У нас в выборку не попадает топы, люди с большими доходами, это около 10% населения. В дома этих граждан попасть невозможно, ведь выборки делаются по месту жительства. В уличный опрос они не попадут, очень сомневаюсь, что их можно достичь в телефонных опросах. Далее, не попадают в массовые опросы трудовые мигранты: внутренние и внешние. Их фактически невозможно застать дома. У нас в опросах недооценка мнения мужчин активных, мужчин среднего возраста – к ним опять-таки затруднен доступ. В итоге — есть перепредставленность мнений и оценок более оседлого населения, по сравнению с более мобильным населением. И наиболее активная часть молодежи в поквартирных опросах (опросах по месту жительства) также недопредставлена. То есть статистически выборка выполняется, представители молодежи опрашивается в нужном количестве, но если представить активную молодежь, которая занимается спортом, неформальным образованием, активно куда-то ходит, она все равно будет недопредставлена в наших выборках. А критериев, как вес их мнения повысить или понизить весом мнений низкомобильной части опрошенных — также нет. Такие проблемы касаются быстрых, электоральных социсследований. Есть методы, как избежать этих искажений, но это возможно в опросах, которые проводятся не ради быстрого получения общественного мнения, а для более глубоких исследований. Например, исследование по рынку труда. Предполагается, что если конкретное домохозяйство попало в выборку, то социолог или интервьюер приходит в это домохозйство нескольок раз (как правило, не более 5 раз), чтобы застать дома и опросить именно того члена этого домохозйства, который должен быть опрошен по методике, по схеме отбора. Если во время первого визита этого человека нет дома, мы туда должны прийти второй, третий, четвертый, до пяти раз, чтобы опросить именно этого человека. Это также касается исследования ценностных ориентаций. Если человека нет дома, а он по правилам отбора должен быть опрошен, мы приходим до пяти раз. В этом отличие электоральных исследований. И любых быстрых исследований опроса общественного мнения. Мы «хватаем» тех, кого мы застали дома, или при уличных опросах — тех, кто проходил по улице (согласно методики отбора). При этом, понятно, что остается часть генеральной совокупности, которая вне возможности попасть в выборку.
— Социология не сводится к рейтингам, но мы сейчас говорим в основном о них. Как создаются «дутые» рейтинги? Как возможно, и возможно ли, сфальсифицировать результаты социологических исследований?
О.Б.- Я бы не утверждала, что любое исследование может быть сфальсифицировано. Любая фальсификация может быть «продана» под эгидой социологического исследования, — вот это будет корректнее. Появляются некие данные, которые презентуются компаниями, имеющими имя, даже имеющие сайт. Когда же я хочу посмотреть, кто руководитель этой организации, где она находится, как можно обратиться к менеджеру, как можно узнать, каким образом проводился опрос, посмотреть на оригинальную анкету этого опроса, я нахожу только общие фразы в контактной информации: «вы можете написать нам на сайте», а в характеристике деятельности — «мы даем рекомендации», «мы проводим вот это». Для меня это сигнал, что псевдо-компания или компания «псевдо-социологов» просто вбрасывает какие-то рейтинги с какой-то целью, имея какую-то мотивацию или интерес.
Иногда есть возможность задать вопросы относительно якобы проведенного исследования, но если ни на один вопрос внятного ответа не поступало, я понимаю, что в данном случае, исследование не было проведено.
Сегодня огромное количество открытой информации, в том числе и результатов социологических опросов. Можно нарисовать желательные цифры, кого-то поднять, кого-то опустить в силу чьих-то интересов, как правило, проплаченных, и представить это как некий результат. Почему люди не боятся это делать? Во-первых, это не уголовно наказуемое дело. Во-вторых, те, кто не принадлежат к профессиональному сообществу, не дорожат своим именем, имиджем. Кроме того, научились «отмываться», оправдываться используя нашу ситуацию отсутствия надежной статистики. В силу того огромного непонимания, какова же сегодня структура нашего населения, исполнители псевдоисследований или трансляторы псевдорейтингов, всегда могут объяснять расхождения в своих данных от других: «У нас же нет статистики», «мы случайно кого-то отобрали». Не боятся, потому что их нельзя сегодня прижать фактами.
Более того, сегодня действительно у разных социологических фирм, работающих профессионально, могут разниться результаты исключительно по причине использования разной статистики — данными статистики, которые дает Держстат, или данными, которые дает ЦИК. Структура расселения избирателей в разрезе областей по этим двум источникам отличается таким образом, что рейтинги политиков — лидеров общественного мнения могут разниться на 1-1,5%. Это все создает «окно манипуляции» или «окно фальсификации» со злым умыслом.
Любая фальсификация может быть подана под соусом «исследование». Но любое исследование можно проверить на фальсификации с соблюдением конфиденциальности респондента и без передачи его личных данных третьим сторонам. Фальсификаторы пользуются уязвимостью методов контроля, в значительной степени сводящихся к выборочным повторным контактам (отбираются интервью и по ним осуществляется короткий «контрольный опрос» по ключевым показателям). Используя современные возможности работы с данными и накопленные многомиллионные массивы интервью, есть все возможности сделать контроль точным и неочевидным для фальсификатора. Но нужно знать, что искать. Нужны честные качественные описания методов проведения опросов. Нужны хорошие методики определения подделки. Нужна добрая воля и объединение коллег по цеху в противодействии непрофессионализму.
Есть еще и проблема качества работы тех структур, тех людей, которые непосредственно проводят опросы. Как это ни парадоксально, из всех видов фальсификации наибольшую опасность представляет подделка не всей анкеты целиком, а только ее части. В этом случае интервьюер действительно проводит опрос, но задает только те вопросы, на которые легче всего получить ответ от респондента и те, которые обычно контролируются координатором опроса. Ответы на остальные вопросы даются самим интервьюером, как говорится, «на коленке». Тем самым он достигает экономии времени, а значит, увеличения прибыли. Эта стратегия несет наибольшую угрозу по нескольким причинам: сфабрикованную анкету труднее обнаружить. Таких анкет обычно значительно больше, чем полностью придуманных респондентов. Поэтому контроль проведения опросов очень важен.
— Социсследование состоит, в том числе, из анкет. Анкета состоит из набора вопросов. Но вопросы могут ориентировать респондента в пользу того или иного кандидата. Какие манипуляции могут быть использованы именно в анкетах?
О.Н. – Конечно, очень важно, как построена анкета, какова последовательность вопросов в ней. Есть общие правила составления анкет, и я не буду их пересказывать. Но хочу отметить, что любая анкета имеет информационную функцию. А информация, как известно, влияет на мнение людей. Поэтому в электоральных исследованиях особенно важна последовательность вопросов. Иногда сталкиваюсь с, так называемыми, «подталкивающими» или внушающими вопросами, задача которых повлиять на настроение и, соответственно, на мнение респондента.
Вопросы анкеты, это, как правило, три типа вопросов: вопросы о фактах, вопросы о знаниях и вопросы о мнениях, установках, отношении. Есть еще одна группа вопросов – это вопросы о намерениях, которые проектируют поведение, действия респондента. Вопросы о фактах и о знаниях сложно исказить. А вот все, что касается вопросов о мнениях и намерениях базируется на эмоциональном состоянии человека. В электоральных исследованиях мы можем спросить и о фактах, и о знаниях, но основной блок вопросов, это установки, мнения и намерения. И они эмоционально окрашены. Недобросовестные исследования используют эту эмоциональную составляющую. Например, первая часть анкеты посвящена вопросам-утверждениям, которые несут серьезную критику действий власти или сообщают о каких-либо непопуляных или неблаговидных поступках, решениях.Таким образом, происходит неявное внушение о том, что «господин А» что-то сделал не так, или плохо, или вообще не сделал. Если после такого блока вопросов задать вопрос о рейтингах, то мы получим искаженные ответы, которые спровоцированы негативной информацией поданой в анкете в виде вопросов, что предшествуют вопросу про выборов
— И о рейтингах кандидатов в президенты. Кому и каким данным может доверять избиратель? Какой Ваш прогноз?
О.Б. — Результаты социологических опросов свидетельствуют о динамике электоральной поддержки кандидатов. Прежде всего, с приближением дня выборов все больше избирателей определяются со своим кандидатом и все больше респондентов готов сделать свой выбор. Это означает сокращение значительного количества неопределившихся со своим выбором. Их доля у некоторых компаний достигает почти 40%, в среднем таких избирателей около 30% от тех, кто готов принять участие в голосовании. Последние измерения показывают сокращение этой части до 20-22%. Еще следует указать на очень высокий уровень нестабильности электоральных симпатий. Ни один из кандидатов не имеет более 45% среди своих сторонников, которые говорят, что их выбор окончательный и не может быть изменен. Для разных политиков – от 30 до 50% их электората говорят о том, что их сегодняшний выбор является не окончательным и может быть изменен. В среднем 20% избирателей достаточно определенно думают, что еще изменять свои взгляды и, скорее всего, будут поддерживать другого кандидата. Такая неустойчивость электоральной поддержки делает крайне рисковыми какие-либо прогнозы и требует осторожной презентации текущих рейтингов.
Во-вторых, после Нового года, когда Зеленский заявил о своем намерении баллотироваться на пост президента, его рейтинг резко вырос, он стал лидером рейтинга кандидатов в президенты, который в конце прошлого года возглавляла Ю.Тимошенко. В течение октября — начала декабря прошлого года большинство социологических исследований электоральных ориентаций показывали, что есть явный лидер – Юлия Тимошенко, и есть группа политиков – потенциальных кандидатов (Юрий Бойко, Анатолий Гриценко, Петр Порошенко), а также шоумен Владимир Зеленский, которые имеют достаточно близкие показатели электоральной поддержки среди всех избирателей, с особенностями в разрезе регионов и возрастных групп, и которые будут бороться за лидерство.
Тем не менее, на конец января в лидеры президентского рейтинга вышел Владимир Зеленский, которого поддерживают, по разным данным около 15-20% среди всех опрошенных (или до 28% среди тех, кто определился и намерен голосовать). Не будучи политиком, но представ перед обществом в образе президента в фильме «Слуга народа», критикуя власть и остро обнажая социальные и экономические проблемы в шоу «Квартал 95», Владимир Зеленский привлек протестный электорат, ассоциируется с «новым лицом» в политике, относительно молод, просто и доступно выражает свои мысли, отвечает на запросы открытости и не включенности в коррупционные схемы. Все это, на фоне хорошо известных политиков с высокими антирейтингами, «выстрелило» взлетом поддержки, как только он официально заявил о своей готовности идти на выборы. Юлия Тимошенко утратила лидерскую позицию. В тоже время, активность действующего Президента Петра Порошенко положительно сказалась на уровне его поддержки. Если в октябре за него готов были проголосовать не более 6-8% от числа всех опрошенных, то в январе его кандидатуру готовы поддержать 11-13% от всех, что приблизило его уровню поддержки Юлии Тимошенко. А данные первой половины февраля говорят о том, что есть два политика – Тимошенко и Порошенко, которые ведут борьбу за электорат и уровень их поддержки приблизительно одинаков. Таким образом, на сегодня, есть три явных лидера среди всего списка кандидатов. При этом уровень их поддержки таков, что не обойтись без второго тура. И можно предположить, что именно между ними будет идти борьба за выход во второй тур. В тоже время, я не исключаю возможность роста поддержки электоратом иных кандидатов, которые будут иметь шанс пройти во второй тур.
